Данилов и баррикады

Дмитрий Данилов. Горизонтальное положение.
– М.: Эксмо, 2010. – 320 с.

Продвижение рекламных технологий в области книгоиздательства идет не очень хорошо, особенно если сталкивается с чем-то неожиданным и не влезающим в обычные рамки формата. Вот, скажем, «Горизонтальное положение» Дмитрия Данилова. На сегодняшний день это – самый объемный текст Данилова. Можно спорить, насколько он удался автору: утверждать, что он несколько затянут, или не соглашаться с этим мнением. Факт остается фактом – перед нами повествование в фирменном стиле Данилова, с поездками «разной степени бессмысленности», с бастеркитоновским юмором при неизменно сохраняемой серьезной физиономии, с медленным погружением и растворением в незначительных фактах реальности. Перед нами тот самый Данилов, которого и жаждет увидеть его преданный читатель.

Однако издателям просто преданных читателей Данилова, вероятно, недостаточно, они называют произведение Данилова «романом». Это, конечно, понятно «многа букаф» – значит, роман. Но и возмущение «внимательного» критика, обиженного тем, что ему подсовывают несуществующего «поручика Киже», также можно понять. Ведь написано «роман», а какой это роман: без фабулы, без сюжета, даже без действия? – нет, это нам «Поручика Киже» подсовывают! Как это можно: 300-страничный текст, состоящий только из описаний и перечислений: «Приход в редакцию┘ планерка происходит как обычно, по обычному расписанию. Обсуждение следующего номера. Тема номера – корпорации. В смысле что-то вроде цехов или сословий. Кто напишет про государственных чиновников? Непонятно. Кто напишет про милиционеров? Непонятно. Кто напишет про священников? Непонятно. Кто напишет про врачей, ученых, учителей, военных? Про врачей напишет Евгения. Про военных напишет Александр. А кто напишет про всех остальных – непонятно. Надо еще подумать».

А язык! Это же не по-русски как-то, ну кто так пишет: «Быстро прочитывает положенные молитвы». Что это за слово «прочитывает», а, что за слово? А ведь есть еще: «написание», «засыпание», «набирание», «задавание» – так ведь даже не разговаривают. Думаю, если бы не подобные эксперименты с глаголами, отглагольными прилагательными и отглагольными существительными, «внимательный критик» смирился бы с тем, что да – вот такой роман, но «набирания» и «засыпания» он Данилову простить не может. Ну бог с ним, с критиком, вернемся собственно к, ну не роману, простите, не роману, но к чему же? Жанровые границы «Горизонтального положения» обозначить сложно – не называть же его просто дневником. Все же дело это небезнадежное: написали бы, что это хроника одного года или просто «повествование» – по отношению к читателю это было бы честнее, да и «внимательному критику» понятнее. Читаем аннотацию «от издателя»: «Дар рассказчика поистине уникален», – что правда, то правда – Данилов мастер, но читаем дальше, уже о самом «романе»: «Слабый телом (это герой то есть. – Ю.У.), силен духом. Он сможет встать в полный рост и вновь ощутить дыхание жизни». Гм, это что, призыв на баррикады? Куда герой Данилова должен подняться, о ком вообще это написано? Такое ощущение, что издатели постфактум все-таки пытаются придать тексту видимость сюжета, даже героика какая-то появляется, все же хочется уложить произведение в привычные рамки, в привычный формат. Просто, даже обидно как-то: перед вами то, чего современная литература еще не знала, а его упорно хотят замаскировать под нечто известное.

Ну и какой тут жанр? Непонятно. Фото Александра Курбатова

Кое-что стоит сказать об оформлении книги, к сожалению, оно не особо удачно. Не рискнул бы советовать, но были ведь и хорошо оформленные книги: «Дом десять» ныне несуществующего издательства «Ракета» или недавно изданный сборник «Черный и Зеленый» – там все сделано с вниманием к автору и без каких-то явных отсылок, аллюзий и ассоциаций. Здесь, на мой взгляд, так не получилось: красные пятна, какой-то кровавый росчерк, упавший стул и шахматная клетка на обложке «Горизонтального положения» невольно ассоциируются с самоубийством. Самоубийца, судя по всему, был работником интеллектуального труда или парикмахером. Право слово, такое оформление больше подойдет набоковской «Защите Лужина», а не произведению Данилова.

Ну и напоследок главное: Данилов, повторюсь, прозаик, каких в русской словесности еще не было, и неважно, как его издают и к какому жанру относят его произведения – их просто надо читать.