Рафаэль Соколовский
Большевизм давно обветшал, но антибольшевизм – еще нет.
Фото Дарьи Варзиной
Первые годы эмиграции Тэффи продолжала воевать с большевиками, и ее книга «Рысь», изданная в 1923 году в Берлине, полна фельетонов о советском житии-бытии. Один из них – «Без предрассудков» – впервые после долгого забвения представлен читателям. В нем рассказывается, как советские власти искореняли веру в Бога и суеверия, и приводится, между прочим, история с чертенком в банке, якобы спрятанным от народа в музее. Не выдумала ли Тэффи свой фельетон в порыве глубокой неприязни к новому строю, заставившему ее покинуть Россию?
И вот передо мной заметка «Черта посмотрели», напечатанная в журнале «Крокодил» под рубрикой «Смех сквозь столетия» – собрание различных исторических курьезов:
«Не так давно, – сообщала 14 апреля 1920 года «Звезда», ежедневный орган Новгородского губисполкома и губкома РКП, – в городе Новгороде и его окрестностях распространились слухи о появлении «чертенка», якобы родившегося от неизвестной девушки, и что будто бы этот «чертенок» находится в новгородском музее, куда запрятали его большевики и не хотят показывать народу.
В связи с этим началось паломничество суеверных граждан в музей, чтобы, как говорится, хоть одним глазком взглянуть на мнимого «чертенка».
Такое явление простительно еще темному крестьянину и рабочему, но чтобы людям образованным, как, например, вроде инженера гражданина Соловьева, который вместе с другими чудаками шествовал поглядеть на «черта», – стыдно.
Местная ЧК, видя, что это паломничество с каждым днем принимает все более значительные размеры, со своей стороны, должны было прибегнуть к крайним мерам. В результате были арестованы 32 паломника, в том числе инженер Соловьев, которые, проработав несколько дней по очистке улиц Новгорода, были отпущены на свободу. Вот и посмотрели «черта». Пусть и другим желающим будет это хорошей наукой».
Судя по этой газетной заметке, Тэффи ничего придумывать не пришлось. Сама действительность тех лет давала ей богатый материал для антибольшевистских выступлений, приправленных ее иронией.
Рафаэль Соколовский
Тэффи
Большевики, как известно, очень горячо и ревностно принялись искоренять предрассудки.
Присяжный поверенный Шпицберг нанимал зал Тенишевского училища и надрывался, доказывая, что Бога нет.
– Товарищи! – взывал он. – Скажите откровенно, кто из вас персонально видел Бога? Так как же вы можете верить в его существование?
– А ты Америку видел? – гудит басок из задних рядов. – Видел? Не видел! А небось веришь, что есть.
Шпицберг принимался за определение разницы между Богом и Америкой, и горячий диспут затягивается, пока электричество позволяет.
На диспуты ходили солдаты, рабочие и даже интеллигенты, последние, впрочем, больше для того, чтобы погреться.
Удивляться этому обстоятельству нечего, так как в Советской России видимое стремление к усладам духа часто объясняется очень грубыми материальными причинами.
Так, например, дети и учителя бегали в школу исключительно за пайком, а усиленный наплыв публики в 1918 году в Мариинский театр, когда оперы ставились скверные и состав исполнителей был неважный, объяснялся совсем уж забавно: в театральном буфете продавались бутерброды с ветчиной.
Итак, Шпицберг богоборствовал в Тенишевском училище.
А по монастырям товарищи вскрывали мощи и снятые с них фотографии демонстрировали в кинематографах под звуки «Мадам Люлю, я вас люблю».
Устои были расшатаны и предрассудки рассеяны.
В газетах писали:
«По праздникам бывший царь со своими бывшими детьми побывал в бывшей церкви».
В кухне кухарка Потаповна сдобно рассказывала:
– А солдатье погреб разбило, перепились, одного, который совсем напившись, догола раздели, в часовню положили и вокруг него «Христос воскресе» поют. Я мимо иду и говорю: «И как вы, ироды, Бога не боитесь?» А они как загалдят: «А у нас, слава Богу, Бога больше нету». А я им говорю: «Хорошо, как нету, а как, не дай Бог, Бог есть, тогда что?..»
Праздники отменили быстро и просто. Только школьники поплакали, но им обещали рождение ленинской жены, Троцкого сына и смерть Карла Маркса – и они успокоились.
Часть наиболее прилежных и коммунистически настроенных рабочих внесла проект о сохранении празднования царских дней якобы для того, чтобы, так сказать, отметить позорное прошлое и на свободе нажраться, но дело было слишком шито белыми нитками. Надругиваться им разрешили, но от работы не отрешили, на том дело и покончилось.
Борьба с предрассудками кипела. Ни один порядочный коммунист не позволял себе сомневаться в небытии того, кого красная пресса называла экс-Бог.
«Красный Урал» гордо заявлял:
«В нашей среде не должно быть таких, которые все еще сомневаются «а вдруг Бог-то есть».
И в их среде таких не бывало.
Со всяческими предрассудками было покончено.
И вдруг – трах! Гром с безоблачного неба!
Самая красная газета «Пламя» печатает научную статью:
«Говорят, в городе Тихвине от коммуниста с коммунисткой родился ребенок с собачьей головой и пятью ногами. Ему только восемь дней, а на вид он, как семилетний. И все никак не наестся».
Поздравляю!
Перед этим пятиногим объедалой окончательно померк знаменитый мужик Тихон, который в начале большевизма «кричал на селе» окунем и которого чуть было не повесили, потому что неясно кричал. Не то за Советы, не то по старому режиму.
А в Красной Вологде, давно покончившей при помощи товарищей Шпицбергов с экс-Богом, страшно интересуются чертом и ломятся в местный музей, требуя, чтобы им показали привезенного из Ярославля черта в банке!
Перепуганный директор музея, не уяснивший себе в точности отношения между чертом и советской властью и обратился ли черт в экс-черта или, наоборот, утвержден в прежних отнятых духовенством средневековых правах, – просил «Вологодскую Правду» довести до сведения публики, что «никаких новых экспонатов, и тем более необыкновенных, в музей не поступало».
Вот как обстоит дело с отрешением от предрассудков.
С нетерпением ожидаю статью в «Московской Правде»:
«Слухи о том, что товарищ Троцкий, обернувшись курицей, выдаивает по ночам молоко у советских коров (совкоров), конечно, оказались вздорными. Коммунистической наукой давно доказано, что обращаться курицей могут только вредные элементы из гидры реакции».
А может быть, поднесут нам что-нибудь погуще.
Человеческое воображение ничто перед коммунистической действительностью.
