Неуютные углы памяти

Владимир Порудоминский. Уходящая натура. – СПб.: Алетейя, 2010. – 318 с.

Каждый человек живет в своем времени, но «эпоха и частная жизнь человека не просто отражаются – повторяются, воспроизводятся одна в другой, одна другую восполняют и завершают». Когда эта ушедшая жизнь воплощается в книгу, живопись, музыку, она может стать неотъемлемой частью современной жизни.

Новая книга писателя Владимира Порудоминского (р.1928) разнообразна по жанрам произведений, ее составляющих. Повесть, автобиографические заметки, рассказы воссоздают канувший в вечность мир европейских евреев, уничтоженный в годы существования двух тоталитарных государств, которые при всех национальных особенностях были поразительно схожи. В 1937 году в Мюнхене устраивали выставку выдающихся современных художников – «дегенеративного искусства», а в 1936-м в «Правде» объясняли Дмитрию Шостаковичу, что он пишет «сумбур вместо музыки». И в том, и в другом случае партийные вожди были убеждены в своем праве учить художников и композиторов. Умели вожди решать и национальные вопросы.

Евреи были гонимы во все времена. И.Н.Крамской. Оскорбленный еврейский мальчик. 1874. Государственный Русский музей

Ушедший ХХ век был щедр на трагедии. Переживались и воспринимались они далеко неоднозначно. Незнаменитые герои Порудоминского были загнаны фашистами в гетто на оккупированных территориях и варварски уничтожались независимо от пола и возраста при трусливом или молчаливом безразличии множества немецких граждан, принявших насаждаемые сверху антисемитские мифы. Борьба с «космополитизмом» в СССР, когда в газетах печатались сообщения о врачах-убийцах, специфические статьи и фельетоны, а уволенные евреи не могли устроиться на работу никем и никуда, не завершилась советским вариантом «окончательного решения» еврейского вопроса лишь по причине смерти Сталина. Но антисемитская истерия сразу же нашла отклик у советских обывателей, принявших ее с ожидаемой готовностью.

На фоне этих событий судьба двух немецких евреев, бежавших от нацистов в Бессарабию, присоединенную вместе с ними к СССР, позже оказавшихся в Ташкенте и ставших погонщиками ослов, казалась завидной.

Жили они в конуре под лестницей, у них не было ни постелей, ни одежды, но они миновали печи Освенцима и сталинские лагеря, и это они погоняли ослов, а не наоборот┘

Грустная и мудрая книга старого писателя заставляет не только задуматься о времени, жизни и смерти, но и осознать необходимость собственной свободы воли и мысли, которая является стержнем счастья.