Нестор МГУшный

Александр Курбатов. Про Шуру Руденко... – М.–СПб.: Немиров, Красный матрос, 2010. – 276 с.

Книга Александра Курбатова, вышедшая в издательстве «Красный матрос», имеет столь длинное название (см. обложку), что я не рискну здесь его привести: по сути, заглавие это просто перечень друзей или знакомых Курбатова – людей, с которыми он познакомился в годы своего крайне длительного обучения в МГУ. Сама книга – собрание разных историй, по большей части забавных, случавшихся с юными студентами в стенах и вне стен университета – «мемуар о компактном пространстве», как сам автор пишет в предисловии.

Наверное, у всех бывших студентов и школьников, у всех, чья молодость прошла в стенах какого-нибудь учебного заведения, в памяти сохранились если не точно такие же, то какие-то похожие истории. Хотя, конечно, какой-то советский колорит в воспоминаниях Курбатова сохраняется: трудности поиска пива и вина в годы антиалкогольной кампании, талоны на особо ценные и редкие товары. Об этом тоже весьма интересно читать, но не это главное – у Курбатова получилась книга о молодости вообще. Студенты были одинаковыми и в 60-е, и 70-е, и 80-е годы, вряд ли они изменятся и в ближайшем будущем. Бывшие студенты вырастают, но, как правило, они все же с нежностью и грустью вспоминают о своем студенческом прошлом – и книга Курбатова идеальный способ предаться ностальгии, вспомнить молодость.

В прозе Курбатова даже, казалось бы, мерзковатые и странные поступки, как постройка в комнате общежития загона для воробьев или даже истребление других воробьев в ванной общежития, обретают какое-то очарование, сравнимое с очарованием старого семейного альбома фотографий: «вот свадебные фотографии – здесь уже все напились до поросячьего визга – хорошее было время».

Все студенческие похождения Курбатов описывает с обстоятельностью Александра Герцена, который пишет «Былое и думы», или Нестора-летописца, создающего «Повесть временных лет». Собственно, Курбатов и выступает как летописец, только такой летописец с хитрым прищуром, тихо посмеивающийся над своими героями, хотя и сочувствующий им, – приблизительно так, наверное, мог бы писать Василий Розанов, если бы вдруг взялся за создание исторических хроник и меньше увлекался вопросами пола. Да, собственно, что-то такое Розанов и делал, хотя бы в «Опавших листьях» – там есть прекрасные страницы, посвященные воспоминаниям о гимназии, гимназическая переписка, только Василий Васильевич не догадался превратить эти воспоминания и переписку в отдельное произведение, а Курбатов – догадался.

Одна юная читательница сравнила прозу Курбатова с рассказами Довлатова, уж не знаю почему: наверное, в ее памяти просто не было никакого другого бытописателя, с которым можно было бы провести сравнение. Ну, что поделать, бытописателей, тем более ироничных, в русской литературе действительно немного. Мне кажется, если уж с чем-то и сравнивать прозу Курбатова, уж лучше с тем же Розановым или с пьесой Леонида Зорина «Покровские ворота», хотя и это далеко не удачная параллель. Наверное, это закономерно – именно к очень простой вещи сложнее всего подобрать литературный аналог, она слишком непритязательна. За автором не стоит ни школы, ни традиции – он просто взял и записал то, что вспомнил, что считал нужным вспомнить, может быть, именно поэтому его и интересно читать.