Андрей Щербак-Жуков Я сначала подумал, что это возрастное. Всю жизнь любил сказки и фантастку, а тут вдруг потянуло на истории, что называется «за жизнь»┘
Во ВГИКе меня так и звали – фантаст. Период малокартинья, начало 90-х, а я упорно приносил своим преподавателям фантастические сценарии. Они читали, недоумевали, ставили отличные оценки, но рекомендовать режиссерам при всем своем желании не могли – ну, кто бы тогда за такое взялся? Так – из-за собственных упрямства и дальновидности – у меня не сложились отношения с кинематографом. Не то писал. Был верен фантастике┘
Хотя – это я потом подумал – может быть, я с этим направлением в литературе сошелся случайно. В Краснодаре-городе был активный Клуб любителей фантастики, собирались интересные люди, устраивали киновечера. В отличие от кубанских поэтов, которые во все времена были консервативны, а в глухие 80-е – так просто казались невероятными занудами. А фантастика допускала эксперимент. Нестандартное творческое мышление. Мы хитро составляли калькуляцию, из которой следовало, что цена билета на киновечер складывается из экранного показа мультиков, стоимости книг, разыгрываемых в лотерею, а фильм «Звездные войны» на видео – это бесплатное приложение в рамках клубной программы ознакомления с буржуазным искусством┘ Дом культуры Института масличных культур, в котором мы все это устраивали, чуть было не снесли толпы зрителей. Сравнить это можно было только с концертами звезд хеви-метал-рока, модного в те годы. В общем, было весело.
Вот я и тянулся к тому, что развивалось. Неужели теперь – наоборот. Хочется простых историй, основанных, как пишут в титрах американских картин, «на реальных событиях». Пусть даже это и простая иллюзия – все было не так. Пусть вся выдумано автором – но выглядит, как семейное предание. Есть же понятие «ложная цитата». А тут пусть будет «ложная документальность». Мне бабушка рассказывала, что кто-то из моих близких – кажется, тетка, мамина сестра, с самого детства не любила сказок. Она так и говорила: «Не надо мне рассказывать сказку, хочу случай». Вот и мне сейчас хочется от литературы – случая. Причем не только читать, но и писать. Очень надеюсь – тук-тук-тук – к осени-зиме выйдет коллективный сборник с моим первым абсолютно реалистичным, даже мемуарным рассказом. Да что я – про сборник? Прямо сейчас я занимаюсь не чем иным, как рассказыванием случаев – из своей жизни, из истории семьи своей. Другой бы уже давно из этого добра книжку сложил. Но для этого нужен особый талант – ощущение истории рода как своей собственной. Увы, у русских с этим всегда было сложнее, чем, скажем, у евреев. Потому и у меня не выходит. Остается только завидовать. И читать.
Хочется простой повествовательности. Несложных, крепко сбитых сюжетов, семейных историй, рассказов из детства┘ Есть в них какая-то вневременная правда человеческих отношений, которой так не хватает сегодня. Причем, похоже, не только мне – в одном из крупных издательств, много лет славившемся фантастикой, последнюю практически свернули, зато охотно печатают эти самые «истории из детства» молодых писателей и писательниц┘
И все-таки это не возрастное. Не в этом дело. Проста эта самая правда отношений была и в книгах Стругацких и Булычева. Да, и у некоторых фантастов нынешних времен тоже встречается. Только мало ее там осталось. Несравнимо меньше, чем, скажем, в воспоминаниях старейшего на сегодняшний день писателя-фантаста Евгения Войскунского. Или Светланы Ягуповой, которая тоже известна была в свое время именно фантастикой... Вот и тянут к себе байки и случаи. Всех, как и меня в юности, притягивает то, что развивается. А фантастика сегодня, увы, не развивается, а чахнет...
В заключение приходится лишний раз вспомнить известный всем исторический анекдот, опять же случай – тот, что про Карфаген, который должен быть разрушен. Не хотел бы, а вынужден закончить я уже привычным для моих статей последних пары лет: что-то нужно делать с нынешней фантастикой, что-то нужно менять.
