Повесть про совесть

Хорошо ли, когда герои все время пьянствуют и любятся?
Михаил Скотти. Сатир и вакханка. ГТГ, Москва

Анна Козлова. Люди с чистой совестью: Роман. – СПб.: Амфора, 2008. – 224 с.

Про Анну Козлову говорят разное: кто-то причисляет ее к сильнейшим молодым прозаикам, а кто-то называет «аморальной», одни ратуют за сожжение ее книг, другие – за выдвижение автора на премию «Национальный бестселлер». Как бы там ни было, но Анна Козлова вновь написала роман.

«Люди с чистой совестью» повествует про современную жизнь. Как водится, сучью, подлую и убогую. Вокруг сплошные подонки и какое-то «подончество». Наверное, поэтому герои все время либо «бухают», либо смотрят на мир мутными, похмельными глазами. Подставляют, конечно, друг друга, подсиживают (но это так, не со зла, а скорее по привычке, мироустройство виновато, общество да традиции нашего государства), и все же больше не делом занимаются, а трепом и показухой (помогают автору гнать страничный объем). Много матерятся (но как-то по рабоче-крестьянски, без изысков, больше, конечно, для связи слов в предложении), нюхают кокс, мечтают, чтоб «крутая тачка была» и отличный дом, «в котором ты сможешь метаться, как тигр в клетке». В политику лезут: «бабла» хапнуть, страной порулить. В общем, шлет Козлова пламенный привет пиарщику Минаеву и его французскому сотоварищу Бегбедеру. Так сказать, еще раз на примере демонстрирует ущербность человечьего бытия.

Любовь и жизнь, по мнению писательницы, есть боль непрестанная («Человек, рождаясь, единственный из живых существ оглашает мир воплем боли, и это означает, что ему действительно больно»). «Во всяком случае ясно, что человек просто по природе своей не может быть счастлив и единственный возможный его удел – сеять вокруг себя катастрофы и страдания, делать существование других таким же невыносимым, как его собственное». Незатейливая такая метафизика с экзистенциальным душком.

Вообще в книге Козловой есть один плюс – все в ней просто. Герои – точно марионетки в руках кукольника-любителя, остаются беспомощными и неживыми, чтобы автор с ними ни проделывала. Валера – главный персонаж, сер и безынициативен, честолюбив, но в целом без особых примет. Его жена Даша – шмоточница, дочка богатого папика-думца, алкоголичка с лесбийскими наклонностями (примета времени, так сказать). Маша Лазарева – случайная любовница Валеры – «несколько обвисшая еврейская девушка, которая утверждает, что она испанка». В довесок второстепенные персонажи одинаково неприглядные и идентифицируемые только по именам и фамилиям.

Со вторыми смыслами тоже не особо сложилось, книга-то для простых людей, чего им мозги зря пудрить. Даже Валерины редкие размышления о насущных вопросах, отчего страна поганая и «что за уроды тут живут», не помогают.

Рубить правду-матку по поводу и без – для молодого писателя, может, и плюс немалый. Но и художественность книге, как известно, не помеха. А то банальность сплошная получается: люди с чистой совестью да с грязными руками. Читали, читали.

А язык? Просто песня! Штампы, да бог бы с ними. Может, и правда, люди, у которых с совестью не в порядке, живут трудной жизнью. Оттого-то барышни «словно в последнем угаре» требуют шампанского, ни с того ни с сего «выстреливают полувменяемыми взглядами» и бодро отвечают, «отчего-то побледнев», а то и вовсе «истерически всхлипывают» на каждой странице. Тургеневу эти девушки и не снились.

Но порой автор выкидывает такие коленца, что просто диву даешься. «Маша открыла дверь в невнятном кимоно» (эпос и лирика слились воедино). Или «мимо вывернутых, словно влагалища, витрин бутиков они пробрались на Лубянку». А вот еще: «Каин и Авель живут в каждом из мужских яиц и в каждой из женских грудей. И стремятся они к агрессии, господству – в общем, к гражданской войне» (после таких заявлений становится страшно жить). Но где же смысл? Вопрос не из этой серии. Главное, писать лихо и эпатажно. Только непонятно зачем. В России розовые очки давно не в моде, всем здравомыслящим людям понятно, что жизнь здесь – дело не сказочное. Любовь – «сука». Девки в основном продажные. Власть держащие духом убогие. Бывшие нацболы, лесбиянки, трудно выводимые венерические заболевания и печально удаленные «яичник и фаллопиева труба» – всего в книге предостаточно. Наверное, поэтому в романе развивается сомнительная мораль. Мол, «нельзя <...> человека любить. Вернее, можно любить, пока он человеком еще не стал, пока он маленький малыш, ничего не знает, не понимает и не умеет. Собаки <...>, кошки – вот кого любить надо, они же просто машины для любви, а люди – нет». Потому-то не людей жалко, а секача-переростка.

Бесконечны в романе «телки» и секс, хотя вроде бы писательница нам про любовь рассказывает, ту самую, что не существует отдельно от плоти. Да, как-то неубедительно получается.