Семеро по лавкам

Книга многодетного отца превращается в документальный семейный опыт.
Павел Филонов. Крестьянская семья (Святое семейство), 1914. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Домокош Варга. Семь Я / Пер. с венгр. Т.Воронкиной. – М.: Время, 2007. – 480 с. (Документальный роман)

В свое время Домокош Варга (1922–2002) был не только венгерским писателем, совершенно неизвестным в России, но и отцом большого семейства, о чем позже сочинил две книги: «Сорвиголовы» и «Радости родительских забот» (последняя, выйдя у нас в 1981 году, пользовалась, по словам издателей, «широчайшей и заслуженной популярностью»). Другой сборник в прошлом году был впервые переведен на русский язык. Сегодня оба произведения объединены в книгу «Семь Я».

Это не семейная сага, не роман в рассказах (хотя тут не без общих мотивов, герои по-сэлинджеровски кочуют из одной истории в другую, попутно взрослеют, ума набираются, но размах писательского пера не романный, нет в книге нужной глубины).

Но есть другое. Варга пишет, не побоюсь этого измыленного слова, о ценностях, тех самых, что сегодня не в моде. Семья для него есть смысл бытия человеческого, микрокосмос, делатель и хранитель которого – отец. Мать (кстати, в книге пишется с большой буквы, явно с намеком на Прародительницу) ему тут помощница и опора. Знай рожает одного за другим.

В этом мирке, как водится, свои заповеди, первая гласит: «родителям должно одинаково любить всех отпрысков, сызмала приучать их все радости-горести делить поровну, не надеясь на поблажки». Книга написана в духе перерожденной Наташи Ростовой, с трепетом и любопытством разглядывающей испачканные пеленки.

Ах, маленький Анриш, точно знаменитый Эмиль из Леннеберге, проглотил флорин, наверное, монетка встала ребром в желудке, оттого-то мальчика тошнит, надо бы дать касторового масла или отвезти к врачу. Сорванец Гергё опять набедокурил, не послушался родительского наказа и сбежал со двора через дыру в заборе. А месячная Панни «кривит ротик, начинает всхлипывать», естественно, оттого, что она все понимает! И о чем только плачет глубокой ночью младшенький? Должно быть, чудится ему что-то страшное, тяжелое (интересно, читал ли Варга знаменитый казаковский рассказ «Во сне ты горько плакал»? Судя по всему, да). В книге вообще много вторичного, что-то все аукается, отсылает к давно прочитанному. Хотя не исключено, возникновением аллюзий мы обязаны тому гуманному началу, что есть во всех хороших книгах.

Действительно, дети «бессмертны», оттого-то они счастливы и ничем не обременены («Верь дети в смерть, они бы не смеялись. Но они не верят. Подобно большинству детей пребывают в блаженном упоении вечностью бытия»). Иногда день для них равен неделе. А порой знойный летний месяц пролетает, точно за сутки. Они взрослеют, играя. Умнеют, и вот уже глядишь, самый младший говорит с отцом, как с ребенком, разъясняет ему что-то на свой лад. Конечно, до этого момента чего только не случается. Падения, разбитые коленки, шалости, бессонные ночи соседей, камень, кинутый в добродушного пса Мишку, заслуженный укус, любопытство, эксперименты. Во многом это бесстрашие и пионерство объясняется тем, что ребенок всегда чувствует рядом взрослого. Того самого отца, который в тревоге вбегает к нему в темную комнату на крик и бормочет: «Сынок, уймись ради бога! Скажи, чего ты хочешь?» Или обрушивается на сорванца: «Меня это совершенно не интересует! <...> Из дурацкого ведра льет дурацкая вода!» Но как бы там ни было, именно взрослый человек становится для ребенка первым другом и товарищем по играм. Эту мысль Варга и старается донести до своего читателя. Рассказывает о простых радостях, иногда понятных только родителям. Часто становится скучен и дидактичен (особенно во второй книге, которая повествует о появлении в семье седьмого ребенка). Иногда забывается и начинает давать наставительные советы. Так, в «Приручении» детей» пишет: «Часто помогает и такой прием, когда строгий разговор мы заменяем если не шуткой, то игрой. «Вагончики» ведь тоже игра за едой». Ни дать ни взять педагогическая поэма, только на венгерский мотив.

Кроме писательства Домокош Варга несколько лет подряд издавал журнал для учеников и преподавателей «Пустой урок», составлял хрестоматии по литературе и истории для школьников, писал детскую энциклопедию. К тому же в жизни всегда стремился к патриархальности (был отцом семерых детей), прототипами «сорвиголов» стали его собственные ребятишки. Поэтому уж в чем-чем, а в вопросах педагогики он разбирается получше некоторых психологов.

Кстати, один из несомненных успехов книги – создание семи разных персонажей. Но главная заслуга Варги в другом, ему удалось типизировать эти детские характеры, что добавило книге веса.

Поэтому любой родитель смело может сделать этот сборник практикумом по воспитанию сорванцов.