Мария Козлова Александр О’Шеннон. Индиго. – М.: ИД Родионова, 2008. – 596 с.
Берегись, любознательный читатель, ибо если ты не готов нырять к затонувшему «Титанику», изучать манускрипты Галилейского моря, бедовать с Далай-ламой или, на худой конец, спасать из холодной Невы пьяных питерских женщин, то тебе лучше вовсе не открывать ту книгу, о которой сейчас пойдет речь. Если же с тобой не все так прозаично, то позволь сообщить тебе о том, что широко известный в узкий кругах исполнитель бард-рока, возмутитель спокойствия и, что само по себе приятно, наполовину ирландец, Александр О’Шеннон решил-таки вступить в законный брак с Литературой (помолвка уже состоялась с изданием романа «Антибард») и, как водится в таких случаях, написал второй роман.
Роман получился объемный, что, впрочем, не должно спугнуть русского читателя, взращенного на талмудах Достоевского. К слову, сам Александр Бартоломеевич в своем произведении советует нам не тратить время на отрицание гения Достоевского, ибо тем самым можно поставить под сомнение факт существования «загадки русской души», а потерять сейчас этот раскрученный бренд было бы сродни разжиганию национальной розни. Однако оставим в стороне лирические отступления и перейдем к делу.
О чем новый роман О’Шеннона? Роман называется «Индиго». Вот вам и ответ. О том, что же это такое, нам доподлинно неизвестно, повторим лишь вслед за автором, что свет индиго – это свет другого мира. Не загробного, а просто иного, который, невидимый человеческому взору, всегда находится рядом, под боком, чуть ли не в пресловутом пятиэтажном Зюзино, населенном преимущественно одинокими бабушками и «пожилыми, глубоко пьющими рабочими заколоченных заводов». До боли знакомая российская действительность под чутким пером автора превращается в уродливый гротескный мир «Русских парусов», «Русских ланчей», «Русских дринков» и «всенощных» магазинов. В кулуарах «Главного канала» пьют французский коньяк продюсеры от бога, в то время как в московских подземельях идет бой с крысами-мутантами, бессмысленный и беспощадный.
В перерывах автор, который не боится выступить в роли собственного лирического героя, познакомит нас со своими демонами, поведает о конце мира и начале новой эры, развенчает физические законы, не стоящие, по его словам, того червивого яблока, которое свалилось Ньютону на голову, и неспешно прогуляется с читателем по городам и весям другого мира. Того самого, в котором, можете не сомневаться, автор действительно чувствует себя как дома. Мы проплывем Сахалин, Корейский полуостров, Японию и Америку и пройдемся под руку с Финниганом по лугам королевства Баллишелли, которого нет ни на одной карте мира.
О’Шеннон будет вместе с нами совершать прекрасные открытия, удивляться, удивлять, считать ангелов на кончике иглы и размышлять о природе «дежавю». От «Антибарда» автор оставит нам только песни (А я порхаю по гостиным/ И клевещу, и клевещу!), все остальное – по-новому о новом.
В общем, перефразируя ирландского поэта Уильяма Батлера Йейтса: «Кто вслед за Шенноном готов/ Гнать лошадей во тьму лесов/ И танцевать на берегу?»
Новый роман О’Шеннона – это изысканное блюдо, в котором талантливый и ироничный кулинар смешал именно те ингредиенты, которых так не хватает нашей современной литературе. Автор не требует от своего читателя интеллектуальных подвигов, вы легко и непринужденно пройдетесь по страницам его нового романа, с удивлением обнаружив в себе редкую способность думать о том, о чем не думают на «Главном канале», чувствовать то, что выходит за пределы этого скучного мира, и смеяться над тем, с чем обычно носятся больше всего, а именно – над самим собой. Если же и после прочтения «Индиго» вы не сможете себе объяснить, в чем заключается обаяние русского злого метафизического Вудхауза, коим является О’Шеннон, то не отчаивайтесь – автор справился и без вас. К концу романа он счастлив, любит и любим. Он только начал, но довольно неплохо начал, ведь в его «макулатуре» (авторский термин) есть нечто такое, чего нет у других, – О'Шеннон раздражает людей, не причиняя им боли, и заставляет их любить себя, относясь к ним с раздражением.
В общем, не будет преувеличением сказать, что современный Новалис – Александр О’Шеннон вырастил-таки пресловутый «голубой цветок» на русской неплодородной почве.
И что удивляться, как говорится, там, где прошел ирландец┘
Дарья Гармоненко