Время рогатого зайца

Постсоветский ландшафт населен весьма диковинными существами.
Макс Эрнст. Слон Целебес. Галерея «Тейт», Лондон

Ольга Русецкая. Блестящие головы. Роман. – М.: Издательское содружество А.Богатых и Э.Ракитской, 2008. – 304 с.

Один из первых романов, изданных в новом году, как бы продолжает череду более или менее успешных попыток изображения происходящего здесь и сейчас. Занятие это рискованное (где-то сбоку виднеется эшафот, приспособленный для известных целей), но как иначе справиться и с шумом времени, и с его таинственным мерцанием? По авторитетному мнению Александра Зиновьева, на дворе у нас времена «рогатого зайца». То есть постсоветский ландшафт причудливо населен существами и фигурами самыми диковинными, но и не такими уж неустойчивыми. С этим трудно и даже невозможно спорить.

«Рогатый заяц» пришел давно, в 60-е, потом скрывался, возникая иногда самым причудливым образом, и, наконец, проявился без маски, чтоб действовать обдуманно и мощно. Но в основном – наугад. Откуда он взялся, «рогатый заяц»? Да вышел из руин великого и ужасного «моновремени». Академик Дмитрий Лихачев вспоминал в частном порядке высказывание Михаила Бахтина (в предвоенные годы) о наступлении этого моновремени, в котором не будет «никаких мнений» и так далее. Рано или поздно на этот вызов должен был явиться какой-то ответ. Просто в силу разнообразия новых обстоятельств, которые двигают и горами, и не по чьей-то частной прихоти.

«Рогатый заяц» сказывается на всем, сплошь и рядом, не исключая современной прозы, а особенно – романов. Потому что роман как таковой – «это единственный становящийся жанр среди давно готовых и частично уже мертвых жанров. Он плохо уживается с другими жанрами» (М.Бахтин). Как вечно ускользающая современность – сама с собой, тут же являющаяся в другом обличье. То есть роман – тоже что-то внеположное, – как архетип какого-то дракона или кентавра, принадлежащего уже будущему. То ли запечатленное время, отягченное всяческими «кибернетическими шумами», которые могут превратиться в зерна будущей жизни, то ли без желания и наудачу поставленное перед читателем зеркало, внезапно прирастающее гигантской перспективой. Информация – взрывчата. А тем более художественная, пластическая.

Ольга Русецкая написала роман о современности, причудливо растущей из обломков моновремени. И жизни, и мнений тут более чем довольно. Поэтому главная героиня – Полина Кленская то и дело оказывается «человеком романной толпы» вопреки раз и навсегда избранному одиночеству. Она попадает во все волчьи ямы и заглядывает во все лисьи норы. Хранительное одиночество нисколько не мешает ей гармонически вживаться в гигантский и временами совершенно непотребный мир.

«Завязанная узлом» дверь в прошлое открывается внезапно. Всегда крайне интересно, как же складываются по ходу «большой книги» отношения автора и героя. (Помните, как Лев Толстой «изумлялся» своеволию Анны Карениной? Ведь творение взрывчато.) Автор и героиня располагаются друг от друга на приличной дистанции. Полина не изготовлена в колбе и не навязана нам ни с того ни с сего. Она сама себе на уме и отбивается от собственных демонов. Всем, что под руку попадется. Детство, юность и ранняя зрелость изображены с оглядкой на классические образцы. Нечто автобиографическое тут едва различимо. Этот семейный портрет в интерьере появился из равновесия метрополии и провинции, Немецкой слободы и Бруклина, бесконечно мелькающих лиц и пробегающих пейзажей и прочих странных стихий, о которых раньше и речи не было. Но моновремя раскололось на множество самых диковинных вещей. Да и сама героиня втайне многолика. В ней много начал, и каждое готово сказаться, с желанием иль без желания. И может быть, книга прежде всего интересна вот этим «роскошным произволом». Полина задает себе вопросы, ответить на которые вроде бы невозможно. (Как труднее всего увидеть тайну наяву, а не за вымышленной мистической кулисой.) И все-таки умудряется отвечать. Кроме того, эта книга – и роман воспитания, и роман-катастрофа, и роман-предупреждение, и просто «женский роман», написанный со знанием дела и материала. А еще тут, как ни дико для юной героини, все «чисто технические» узлы современности – от экологических проблем до мирового терроризма.

Ольга Русецкая, не мудрствуя лукаво, сделала свою героиню писательницей, вернее мастером прозы, да еще и успешным (в каком-то смысле). Проза Полины растет из дневников, из мгновенных наблюдений, из одиночества, наконец, пресекаемого вторжением «рогатого зайца». А еще из смутного и довольно зловещего постсоветского ландшафта, открытого адским изгибам мирового. Нет, мы не обнаружим «романа в романе», разве что только воздушные очертания книги, которую Полина назвала «Одинокая волчица». Мы не знаем почти ничего об этом романе. Хотя можем угадывать его коллизии, «узлы и закруты». Он тут незримо присутствует. Судя по названию, да и не только, романная Полина – ученица или последовательница Германа Гессе. Возможно, этот роман напишет позже сама Русецкая. А «Блестящие головы» – своеобразный поворот ума, довольно сложная конструкция, созданная для того, чтоб охранительно зафиксировать вечно исчезающую современность.