И треснет мир напополам

Приятно грезить о победе над Мировым Злом.
Василий Суриков. Борьба добрых духов со злыми. 1875. Государственный Русский музей, СПб.

Виктор Вьюн. Пингвиний бунт: Роман-фантом. – М.: Общество дружбы и развития сотрудничества с зарубежными странами, 2007. – 200 с.

Виктор Вьюн. Сотворение мира: Роман в трех частях. – М.: Витязь, 2007. – 292 с.

Фантомом, если отстраниться от первоначальных значений, называют призрак, привидение (а еще куклу, на которой изучают повивальное искусство, но это к делу не относится). «Пингвиний бунт» Виктора Вьюна, судя по обложке, – это роман-фОнтом (видимо, здесь фантазия бьет фОнтаном), написанный по расхожей модели сценариев к американским фильмам-экшнам и фильмам-катастрофам.

«Две тысячи -надцатый год. Планета Земля страдает от многих болезней. Одна из них – глобальное потепление» – так начинается галлюциногенный и фееричный бред о том, как российский президент Пупкин, не желая расставаться с властью, вызывает гражданскую войну и бежит с приспешниками в Антарктиду, которая, конечно, оказывается заселена двумя народами (куларами и арктами), происшедшими от неандертальцев и живущими в полости под слоями льда. Тут же своевластный Пупкин прознает, что у бедных, облаченных в пингвиньи шкуры неандертальцев есть нефть, и начинает с ними жестокую войну, чтобы устроить в Антарктиде страну Новороссию.

«Пингвиний бунт» – роман опрощающий, если не сказать примитивный. Фигуры здесь черно-белые, зло четко отделено от добра, а фабульное действо подражает детскому марионеточному театру, где злой Арлекин бьет бедного Пьеро, сварливая Джуди лупит несчастного мужа Панча и т.д. Есть Пупкин с рыбьим лицом и замашками тирана, старающийся равняться на Сталина, есть его верный помощник Руденко, есть американцы, которые тянут одеяло на себя, и есть бедный автохтонный народ шестого континента, страдающий от узурпаторов.

Все фигуры довольно прозрачны (бывший офицер спецслужбы Иннокентий Иннокентиевич Пупкин, его семья, Аркадий Рабинович из Лондона, правые антипупкинские партии и проч.), и у этой нездоровой аллегории – довольно ясная мораль: типа тирания родит войну или что-то в этом роде. Правда, в конце концов оказывается, что вся история про свержение и побег президента, про перипетии ледовой жизни, про несправедливость и гордость – всего лишь пупкинский сон. Иннокентий Иннокентиевич просыпается в холодном поту, ходит несколько дней сам не свой, а потом, за два дня до всенародного референдума, на котором его должны избрать пожизненным президентом, обращается к стране с прощальной речью: «Вот уже шестнадцатый год я нахожусь у власти и сегодня окончательно понял, какое это тяжкое бремя – нести на своих плечах ответственность за государство, за весь народ. Я устал!»

«Роман-фонтом» получился наспех изданным (судя по ошибке на обложке) чтивом с претензией на некую развлекательность, проницательность и нравственную мораль. В аннотации к следующей книге того же автора сказано: «Новый роман-фантом Виктора Вьюна «Сотворение мира» написан в том же остросюжетном стиле, что и «Пингвиний бунт». А на обложке, знаете, космос, звездочки и фигура с посохом. Адски страшно прикасаться. И тем не менее┘

Вьюн, судя по всему, ярый поборник Добра и Света и враг Зла и Тьмы. Середины в этой бинарной оппозиции не предполагается. А «Сотворение мира» – сказка для читателей, впавших в детство: Великий Магистр всей Земли Каню Роткив борется с Верховным Наместником Высшего Духа Джейшубом, желающим поработить всех землян. Это ловкий микст из исторических фактов, псевдоэрудиции, экзотических имен, глобальных картин и обыкновенных тараканов, которые живут в голове. Короче, открытый бой сил Добра и Зла с традиционным финалом: «┘Наконец-то на земле воцарился мир. Солнце светило, птицы пели. Люди вдыхали чистый воздух полной грудью. Не стало войн. Впрочем, надолго ли? Ведь по-прежнему по планете где-то бродит призрак Великого Наместника, носимого пока во чреве коварнейшей из всех женщин – Райс Конди, спрятавшейся в одной из многочисленных обителей, выстроенных уже в разных странах сторонниками веры в нового мессию Мильдигана».

Этот стандартный полухеппи-энд, намекающий на возможное повторение ужасов – очередной масскультурный штамп. Да и вся фантомная конструкция Виктора Вьюна – один большой «гиперштамп», где по-графомански пошлы даже природно-описательные экспозиции вроде «беспрерывно хлестал дождь, противно барабаня по деревянной крыше и стенам», с которых обычно начинаются главки.

Впрочем, нельзя отрицать и того факта, что я со своей узколобостью так и не разгадала код гениального писателя, поднявшего и осветившего самые важные темы. В этом случае я, само собой, готова предстать перед судом Истины и Добра и быть жестоко наказанной.