Ольга Лукас Анне Рагде. Тополь берлинский/ Пер. с норвежского Веры Дьяконовой. – М.: Гаятри, 2007. – 272 с.
Роман норвежки Анны Биркефельт Рагде «Тополь берлинский» стал на ее родине бестселлером и удостоился приза читательских симпатий. Писательница уловила самую верную интонацию, подобрала самую подходящую историю, тронувшую сердца скупых норвежцев настолько, что они вздохнули, раскошелились и раскупили более 360 тыс. экземпляров книги.
Впрочем, история, описанная в романе, могла бы – с незначительной поправкой на детали и климатические условия – произойти в любое время на любом не слишком зажиточном крестьянском подворье. Хутор Несхов живет вне времени и государства. Старуха Анна, ее безымянный муж, которого все называют «отец» или «он», и их старший сын Тур занимаются разведением свиней на продажу. Вернее, свиньями занимается один лишь Тур, а мать с отцом являются официальными владельцами всего хозяйства. На деле, конечно, на хуторе всем заправляет мать, 80-летняя Анна, сущая ведьма, а Тур с отцом только выполняют ее указания. Есть у Анны и другие сыновья: набожный Маргидо, живущий в Трондхейме и владеющий похоронным бюро (он, кстати, тоже в какой-то степени существует вне времени и пространства), и беспутный Эрленд, отрезанный ломоть, в 20 лет сбежавший из дома и уехавший в соседнюю Данию, не будучи в силах терпеть насмешки и оскорбления по поводу своей сексуальной ориентации. Вот уж Эрленд живет именно в наше время и именно в Копенгагене. Множество деталей, ощущений, привычек и поступков привязывают их с Крюмме к времени и месту. «Крюмме» в переводе с датского означает «хлебная крошка». На самом деле его зовут Карл, он – редактор крупной датской газеты и уже 12 лет живет с Эрлендом.
Все герои книги любят свою работу и получают удовольствие от того, что выполняют ее четко, правильно, идеально. Они не испытывают гордыню (почти), разглядывая результат своих действий, их увлекает сам процесс. Перед нами – талантливый владелец похоронного бюро Маргидо, умеющий и утешить заказчика, и вовремя подсунуть ему счет на оплату гроба и сопутствующих товаров, талантливый дизайнер Эрленд, который точно угадывает то, что заказчик даже не в состоянии сформулировать словами, талантливый свиновод Тур, понимающий своих хрюшек лучше, чем людей, талантливый главный редактор крупной газеты Крюмме, талантливый ветеринарный врач Турюнн. Хочется наняться в подмастерья к каждому из Несхов, за исключением, пожалуй, Маргидо, и то из-за его ремесла – не всякий человек сможет наблюдать смерть с близкого расстояния, по нескольку раз в день, для этого нужен особый дар отстранения.
Эта книга повествует о том, что люди готовы делать со своими родными детьми в угоду приличиям, общественному мнению и собственному эгоизму. Роман начинается с истории мальчика по имени Ингвар, который повесился из-за несчастной любви. К девушке или, может быть, к парню – читателю это так и не объясняют, хотя вполне возможно второе. Родители убиваются над телом единственного мальчика, младшего ребенка, а соседи судачат, что, мол, грустно, конечно, но ничего слишком ужасного. Ингвар не был наследником хутора, хутор переписан на старшую дочь, так что хозяйство не осиротеет, будет кому заняться им после смерти родителей. То, что Тур ценит ставит своих свинок выше людей (кроме, разумеется, матери, которая – бог), не слишком шокирует: с людьми ему и в самом деле не везет. Но то, что крестьяне предпочитают устроить дальнейшую судьбу хутора, пожертвовав ради этого судьбой своего ребенка, вызывает некоторое отторжение и недоумение. Не умри Ингвар, кто знает, как бы обращались с ним родители, особенно если выяснилось бы, что он гомосексуалист. История изгоя Эрленда (которому еще повезло) и мужа Анны (кошмарная сказка о вечной игре в прятки с собственной тенью и постоянным бегством из жизни) – незавидные, прямо скажем.
Однако молодому человеку, обдумывающему самоубийство (неважно, по какой причине), следовало бы обязательно прочитать историю Ингвара в качестве, скажем так, репетиции собственного спектакля. Мальчик, которого готовят к погребению, оплакан и забыт, родные будут помнить тупую тоскливую боль и тот вечер, когда они, вернувшись с праздника, обнаружили его в собственной комнате с веревкой на шее. Никаких откровений, никаких запоздалых признаний – те, кто любил его, страдают, им тяжело и тускло, вместо Рождества они получили поминки. Впрочем, в конце книги семья Несхов тоже вынуждена совмещать празднование Рождества с поминками по Анне, но это совсем другая история. Смерть бессердечной старухи, отбиравшей у своих близких жизненные силы и погубившей, разъединившей семью, для некоторых стала праздником, куда более радостным, чем день рождения Христа.
Иногда герои книги – просто слишком! Тур – слишком крестьянин, Маргидо – слишком христианин, Эрленд – слишком гламурный гей, Крюмме – слишком благородный умник и так далее. Но это не выглядит так, будто бы автор сгущает краски. Кажется, что Бог, сотворяя этих чертовых Несхов, сам сгустил краски, а Анне Рагде дисциплинированно задокументировала то, что увидела, ничегошеньки не прибавив от себя.
