Виктор Широков Роберт Лидеман. По случаю. – М.: Издательское содружество А.Богатых и Э.Ракитской, 2007. – 156 с.
Михаил Колежонков. Перипетии Борьбы. – М.: Издательское содружество А.Богатых и Э.Ракитской, 2007. – 92 с.
Игорь Лосиевский. Долгие проводы: Пятьдесят стихотворений. – Харьков: Курсор, 2007. – 79 с.
Александр Балтин. Продавец воздушных шаров: Книга стихов. – М.: Компания Спутник+, 2007. – 18 с.
Александр Балтин. Волшебный мой кинематограф: Книга стихотворений. – М.: Компания Спутник+, 2007. – 56 с.
Татьяна Акимова. Открытый урок: Стихи. – М.: Предлог, 2007. – 48 с.
В.Дедов. Прохоровская звонница. – М.: 2007. – 615 с., порт.
Случай прихотливо свел все эти стихотворные книги сначала на редакционном столе, а потом – соответственно – перед взором рецензента, который сам бы на такой литературный винегрет не отважился. Впрочем, хорошо известно, дух витает где хочет и поэзия вполне может быть даже глуповатой. Еще один наш классик выразился вроде бы о женщине, но суждение это вполне можно адресовать и поэзии, всей литературе: «Любить иных – тяжелый крест, а ты прекрасна без извилин; и прелести твоей секрет разгадке жизни равносилен».
К сожалению, о ряде авторов издатели никаких сведений не приводят. Так, сборник Р.Лидемана, вышедший тиражом 50 экземпляров, подготовлен наследниками, и только даты, проставленные под стихами, проливают скупой свет на рамки творчества. Первый раздел книги делится надвое: стихи с 1957 по 1976 год и стихи с января 1997 по апрель 1998-го, небольшой второй раздел, озаглавленный «Диалоги», объединяет стихи с 1973 по 1997 год. Вполне профессиональные произведения, как рифмованные, так и верлибры. Известная доля иронии и самоиронии весьма скрашивает рефлексию, свойственную столь многим.
Процитирую:
Не сказку расскажу, а быль
(Заметками полны карманы):
Стать мотыльком хотел
мотыль –
Господь имел другие планы.
10.1971
И по другому, естественно, поводу, но вполне приложимо и к этому изданию, и к некоторым последующим:
Съела шоколадку
И так грустно стало┘
Потому что вкусно,
Потому что мало!
01.1997
Те же издатели, но уже тиражом 300 экземпляров выпустили сборник М.Колежонкова, автора, видимо, несколько более молодого, нежели предыдущий, и вполне продвинутого, ибо есть отсылка к его личному сайту в интернете. Жаль, что ни одно произведение не датировано. Впрочем, все, что хотелось высказать автору, понятно уже по довольно банальному стихотворному вступлению к сборнику, процитировать которое, увы, мешает всегдашняя нехватка газетного места.
Следующий автор И.Лосиевский проживает на Украине, пишет, однако, российскою мовою; стихи его то датированы в разбросе от 80-х годов прошлого века до наших дней, то нет; тираж, кстати, 500 экземпляров. По всему антуражу и особенно по посвящениям (Борису Чичибабину, К.Г.Паустовскому, Л.И.Кедриной, Марии Вартановой и Маэли Фейнберг, И.Л.Фейнбергу, Н.Огареву, Давиду Самойлову) и эпиграфам (из М.Кузмина, Дмитрия Кедрина, Николая I, О.Мандельштама, Ф.Петрарки, Б.Чичибабина, Иова) видно, что он вполне искушен в стихослагательстве, хотя мне (прошу прощения) ранее его имя как-то не встречалось или не запомнилось. Выбирая для достойного цитирования между стихотворением «Случай с Набоковым» и «Тритоновым сонетом», выбрал все же последний, ибо короче и емче:
Пятниста жизнь – пусть водная
среда,
а лапы перепончаты, как ласты.
Тритон, братишка влажный
и глазастый,
не исчезай, как ящер, без следа.
Тебе, поверь, не причиню вреда,
пусть из породы вражьей,
человечьей, –
не я сливаю в ручеек твой
нечисть,
айда со мной на чистые места!
Иль все-таки враги, не кореша?
Суха, ты чувствуешь, моя душа,
и под водой мне худо
без скафандра.
Но вижу я с тобою в том
родство,
что чуждо мне двуногих
торжество,
когда в огне сгорает саламандра.
А.Балтин представлен аж двумя брошюрами. Объем их невелик, но, кажется, автора греет само количество изданных сборников, счет которым чуть ли не превзошел «чертову дюжину», тираж обеих по 100 экземпляров. Балтин – явный профессионал, член Союза писателей Москвы, стихи печатались в различных СМИ и передавались по радио «Говорит Москва». Лично меня эти произведения не очень цепляют, но автор работает и, слава богу, конечно, выйдут его новые книги. Процитирую кусочек из балтинского «Послания Ф.Тютчеву»:
За день у нас известий
больше,
Чем получали вы за год.
Не стало меньше лжи
и фальши,
Тоски, и скуки, и забот.
............................
Гроза в начале мая глуше
Не стала. И блестит вода,
Пульсируют, бликуя, лужи.
Но, как всегда, черна беда.
Жить без царя вполне
возможно –
В державе – ну а в голове?
Тогда, увы, довольно сложно –
Неважно – в Мюнхене,
в Москве.
А со стихом теперь неважно,
Поскольку чувства не в чести –
Конструкции многоэтажные
Достали, Господи прости!
И графомания активна,
И ей сопротивленья нет.
Да, темнота бесперспективна,
Однако, мощно, застит свет.
В стихах духовность
не приемлет
Мир современный – не нужна!
Нажива одолела землю,
Торговля всем везде важна.
И еще две строфы в том же роде. Хотя согласиться с дальнейшим выводом автора, что «мы потребители! И вовсе мы не читатели стихов!» никак не могу, вот ведь – прилежно читаю. И столь же прилежно ищу в тысячах тонн руды единое яркое и точное слово.
Стихи Т.Акимовой изданы очень изящно и любовно. Восемнадцать стихотворений размещены вольготно, даны в сопровождении детских рисунков и предварены добрым вступительным словом «Вселенная видна». Выпишу из него толику: «Татьяна Акимова никуда не зовет и уж тем более не способна приневолить, а обнаружившее себя духовное напряжение, спохватившись, «заземляет» улыбкой┘ Эти переходы так легко удаются┘ потому, что у нее «небо до самой земли». И все житейское и малое, по-домашнему смешное и частное непременно происходит в присутствии неба».
Процитирую одно из них, без названия:
И вот опять бреду пешком
Вдоль стен жирующего града,
В котором прежде каждый
дом
Был домом, где мы были рады.
И голубиные дворы,
Которых кроткая
картавость
Чешуйкой ивовой коры
На языке моем осталась.
Столовый, Скатертный,
Арбат,
Как будто избежали сноса┘
Освещены, как на допросе,
И ничего не говорят.
Замечу напоследок, что «Предлог», дотоле известный как интересный альманах «с лица необщим выраженьем», выступил в качестве весьма приличного книгоиздательства.
Завершающий «великолепную семерку» В.Дедов был воспринят мною вначале чуть ли не стереотипным самодеятельным стихотворцем, которого сильно «достали» «литературные холуи», не пропускавшие в течение 60 лет в свет ни одной строчки┘ Не буду называть их имен, сам автор «Прохоровской звонницы», кажется даже, дав себе волю, перестарался в хлестких инвективах и эпиграммных посвящениях.
Василию Артемовичу на будущий год исполнится 80 лет, и данная книжка, кстати, тиражом 100 экземпляров, чуть ли не последняя. Он признается: «На этом мои опыты завершены┘ Это довольно-таки убыточное ремесло┘ Без отдачи, а издатели требуют рубли┘ Не одна моя пенсия вылетела из кармана, как синица из клетки».
Сколько же таких загубленных судьбою душ вообще не нашли выхода! Сколько же их спилось!
Перейдя от чтения частушек и эпиграмм к поэмам «Лист души», «Очарованные дали» и «Господа», я чуть-чуть разобрался в перипетиях дедовской судьбы и готов простить неточность рифм, элементарную неграмотность, ибо именно в таких строках живет, стонет и плачет народная суть, которую «и умным не подделать».
В 1951-м в Березниках, на Урале, в лагерном Боровске, п/я 42, В.Дедов, «не забывая донос», мечтал:
Оставлю я тебя, «соперник», –
Придет последняя пора┘
Я просидел бы до утра,
Как над планетами
Коперник┘
Хочу свободы для пера,
И обещает что-то
Шверник.
Если вчитаться в этот толстенный том, продраться сквозь неумелость и злобные излияния доведенного чуть ли не до судорог, прямо скажем, житейского неудачника, то обнаружится немало настоящих «золотинок». Процитирую дедовскую «Шалость души»:
Поэзия – шалость души,
От сердца осколок┘
Но шип его нежен и колок, –
В зародыше не задуши.
Не затопчи поговорками,
Не забросай словесами┘
И если писали вы сами,
И если питались вы корками.
Сладок тот шип и колюч:
Без лепестка, без
отросточка┘
Нежная очень-то розочка,
Где родниковый бьет ключ.
И дай-то бог, чтобы эти родниковые ключи не мутились в будущем по воле государственных мужей и хитроумству выжиг всех мастей, а уж кто способен заметить нежность цветочных лепестков, сбережет и нежность своей души, если только ему не мешать. Простите за сентенции.
