Александр Герасимов Борис Лукин. Междуречье. Венок сонетов. – Нижний Новгород: Вертикаль – XXI век, 2007, 20 с.
В одну воду не входят дважды. Таков закон. Но не только вода меняется за время сухопутной жизни. Человек меняется тоже. Вот и получается, что вся жизнь – это время от воды из купели до воды Стикса. Поэт Борис Лукин пишет как раз об этом. Он, принадлежащий к поколению сорокалетних, на себе ощутил перемены, выпавшие стране, поэтому, конечно, давно переоценил и позавчерашне-вчерашние дни, и дни сегодняшние. Он рассуждает о месте человека в России и о собственном месте. При этом современное содержание решается изложить в сверхтвердой форме – в венке сонетов. Зело смело.
Таким поступком автор выдает себя, ибо сразу понимаем, что он – традиционалист. К тому же для написания крепкого сонета необходимо владение словом. Тем более для написания сонета-магистрала. Борис Лукин это проделал. И выпустил венок сонетов, как венок советов, – одной книгой.
Каждый текст назван довольно тенденциозно и вехово: «Мир», «Отцы и дети», «Царство земное», «Кануны», «Немота», «Засека», «Времена и сроки»┘ Ключевой сонет озаглавлен так, чтобы быть на голову выше, чтобы ориентировать. Имя ему – «Путь». Он и по сути является путеводным.
О чем стихи? О жизни. Даже более – о бытии. Всюду возвышенность, диалог на краю. Имеющий уши обязательно услышит! Правда, кажется, что слова автора адресованы прежде всего неслухам┘ Для них он проговаривает вечные истины, перетолковывая их доступными словами. Например, так: «Потворствуя любви, возлюбишь тело, –/ Оно для увядания поспело┘»
Лепить жизнь из глины всегда сложно. Но нужно. Так же как заново слагать былинные напевы. Каждым глинобитным временам потребны собственные гусляры. Поэтому сколько бы ни сменялись дожди метелями, поэт будет продолжать творить. Творить ради краткого мига, когда потомок, читающий его книгу, подчеркнет что-то карандашиком, отмечая для себя нечто, задумываясь над прочитанным.
Пусть смело подчеркнут в сонетах Лукина следующее: «Дарованного Богом бытия/ С лихвой хватает новым поколеньям:/ По серьгам – сестрам, синяки – братьям,/ И те же пересуды и сомненья┘» И такое: «Песчинки мотыльков сгребу под утро,/ Под лампою┘ О, как же смерть легка –/ Земля и пепел, срез известняка, –/ И опознать в ней то, что жило – трудно...»
Сонет – надежная форма. И диковинная в эпоху, когда забывают о рифме. Венок сонетов – то же, что сноп колосьев: по одному стебельки слабы, а вместе – не всякий серп осилит. Автор, кстати, и сам об этом пишет: «Пиит иных времен кольчуги звенья,/ Еще устанет на разрыв пытать».
Он излагает непринужденно: «Уверенно в строфу ложатся строчки:/ Как будто в колыбель: сынок и дочки,/ А на погост – родители, родня┘» Не вымучивает мысли, а разрешается ими, как роженица. Поэтому веришь его откровениям: «Дай вынянчить и выпестовать стих,/ Что на руках, как дитятко притих./ Болит еще покуда пуповина»┘
«Междуречье» Лукина – книга, находящаяся между молитвой и суесловием, между живой и мертвой водой. Она – междуручеёчье наших сосудов, отрезок между жизненными стремнинами и рекой забвения. Она – о русской шири (земли и души) – куда ни пойди, а Макар и туда телят не гонял. Да и был ли Макар?..
Дарья Гармоненко