Владимир Гопман Brian W.Aidiss. HARM. – New York: Random House, 2007, 262 p.
В примерочных ателье и магазинов готового платья клиент, используя систему отражающихся друг в друге зеркал, может увидеть себя в самых неожиданных ракурсах┘ Этот же принцип давно использует и литература, в качестве зеркала для человека выбирая что-нибудь совсем, казалось бы, нечеловеческое (вольтеровский Микромегас, уэллсовские марсиане). Так поступает в своем последнем романе и известный английский писатель Брайан Олдисс. Только вот в зеркале его романа видится нечто совсем неожиданное┘
Герой романа, молодой британец мусульманского происхождения Пол Фадхил Аббас Али, родившийся в Лондоне (его отец – выходец из Индии, мать – англичанка), написал сатирический роман в духе любимого им Вудхауса. В романе есть эпизод: два героя гуляют по Лондону и среди прочего обсуждают, смеясь, как в окно резиденции премьер-министра Великобритании на Даунинг-стрит, 10, стреляют из гранатомета и убивают главу правительства. Это шутливое, в поэтике «черного юмора», замечание остается единственным моментом в книге, имеющим отношение к политике. Но его оказалось достаточно, чтобы молодой писатель был арестован сотрудниками Министерства по расследованию враждебных действий в отношении государства (The Hostile Activities Research Ministry, сокращенно – HARM; не случайно Олдисс подбирает такую аббревиатуру – ведь harm по-английски означает «зло»).
Герою вменяют в вину не просто крошечный эпизод в романе, но и его происхождение. По мнению автора, быть мусульманином на Западе после трагедии 11 сентября – само по себе преступление. Круглосуточные избиения, пытки, допросы, на которых задаются одни и те же вопросы: с кем из руководителей террористического подполья в Англии он знаком, от кого в руководстве ХАМАС получал инструкции, сколько раз встречался с бен Ладеном. После допросов – одиночная камера, кишащая тараканами и крысами.
Растерянность и ужас героя сменяются отчаянием, его сознание словно расщепляется – и он начинает ощущать себя человеком по имени Фримэнт, живущим на далекой планете Стигии. По словам Олдисса, этот топоним, обозначающий мир одновременно живой и неживой, навеян поэмой Джона Милтона «Потерянный рай». Хотя в романе есть и еще одно объяснение: герой по дороге на очередной допрос умоляет тюремщиков сказать ему, где он находится; в Сирии, получает он издевательский ответ, это название страны и трансформировалось в больном сознании в Стигию.
Это мир, заселенный переселенцами с Земли, перебравшимися сюда много лет назад, чтобы построить совершенное общество, свободное от расового и социального неравенства. Но эти планы забыты, и руководитель колонии Астарот стремится уничтожить всех представителей единственной гуманоидной расы на планете, направив ненависть землян против этих существ – ведь ничто так не объединяет, как общая ненависть. Потом выясняется, что на планете существовала высокоразвитая цивилизация собак, в которой человекообразным аборигенам была отведена вспомогательная роль, но к тому времени и тех и других уничтожили земляне. Переселенцы с Земли больны ненавистью ко всему чужому, они несут смерть тому, что хоть немного отличается от привычного, для них понятия «гуманность» и «толерантность» звучат воистину как на инопланетном языке (вот оно, космическое зеркало, в котором видно социальное зло).
Концовка книги при всей своей неожиданности логична, ибо следует из хода событий и развития идейного «сюжета» романа. Героя освобождают – дело, которое ему «шили», развалилось. А спустя несколько дней в его дом вновь врываются сотрудники секретной службы. На вопрос, почему его вновь арестовывают, ему с ненавистью сообщают: только что на Даунинг-стрит был убит премьер-министр Великобритании – и именно так, как ты, негодяй, писал в своем романе┘
Олдисс обращается в романе к одной из самых сложных проблем современной жизни Запада. Безусловно, с терроризмом необходимо бороться. Но как? И допустимо ли в этой борьбе использовать любые методы – вплоть до тех, к каким прибегают террористы? После того как мир узнал правду о тюрьмах «Абу-Грейдб» и «Гуантанамо», терроризм словно начал проверять традиционные – и казавшиеся до недавнего времени незыблемыми – демократические ценности западного общества. Стало очевидно, что власть в странах Запада прибегает к двойным моральным стандартам. Можно ли в нынешней политической ситуации говорить о терпимости религиозной и расовой, о ценности человеческой личности, уважении к человеку – вне зависимости от цвета кожи и конфессиональной принадлежности? В мире, где секретные службы обрели невиданные ранее привилегии и возможности, никто не может быть защищенным от полицейского произвола. Олдисс написал роман, в котором авторская позиция выражена как всегда четко: писателю ненавистны любые формы унижения и подавления человека.
Если этот роман будет переведен на русский язык, то можно побиться об заклад, что он успеха иметь не будет в отличие от всех других книг писателя, принимавшихся до сих пор на ура. Многих ли сегодня впечатлит рассказ об ужасах, испытываемых впервые оказавшимся в тюрьме интеллигентом? Нашему читателю это все хорошо знакомо – и не только по обширнейшей «лагерной литературе», рассказывающей об ужасах сталинского времени. Последние лет десять тема тюрьмы, зоны, воровской жизни в целом стала одной из самых популярных.
То, что для западного читателя изображенное в романе – пугающее исключение в работе правоохранительной системы, для нас – норма. Потому давний, застойных времен анекдот «Два мира – два Шапиро» звучит, увы, весьма актуально.
