Андрей Зайцев Майя Кучерская. Бог дождя: Роман. – М.: Время, 2007. – 320 с.
Художественные и не очень тексты о православии, которые обычно называют романами, в России пишут в основном женщины: то Юлия Вознесенская порадует читателя трилогией об Антихристе, коте Арбузе и макаронах, то Олеся Николаева напишет роман о православной жизни в России в 90-х годах прошлого века, из которого понятно, что не будь на свете героини Николаевой, православие бы умерло.
Теперь вот Майя Кучерская опубликовала переработанную юношескую автобиографическую историю о любви иеромонаха и двух молодых женщин. На обложке книги снова стоит слово «роман», но это чистая случайность – все повествование можно определить с помощью приставки «не». Перед читателем предстает вполне невротическая проза о довольно незрелых неудачниках, едва ли имеющих какое-либо отношение к Христу. Православный антураж и история воцерковления одной души здесь, конечно, играют свою роль, но только потому, что, к примеру, любовные отношения между работницей завода и женатым секретарем обкома было бы трудновато описать с таким количеством надрыва.
Хотя┘ Я думаю, что писательнице удалось бы на любую тему написать роман в духе сентиментальной любовной прозы с усредненным языком и отсутствием эволюции героев.
Собственно говоря, текст представляет собой набор самых разнообразных литературных приемов: от рассказа в рассказе до письма без знаков препинания (по мысли автора, такое письмо, видимо, лучше передает психологическое состояние героев в критические моменты или при разговоре по телефону). Эти приемы и игра слов типа «ВЕлик велИк» не особенно новы и вряд ли могут поразить искушенного читателя. Скажем два слова о сюжете: мало того, что он сыроват, он, к нашему большому сожалению, еще и вторичен. «Бога дождя» можно смело назвать ремейком «Отца Сергия» Льва Толстого.
Что же до психологии, то это – классический образец «достоевщины», о которой Набоков говорил, что такие развязки и сюжетные повороты сделаны с помощью удара дубиной. Если бы Набоков прочитал текст Майи Кучерской, он, возможно, был бы более снисходителен к Достоевскому.
Сюжет истории о том, что «и иеромонахи любить умеют» можно пересказать в двух абзацах.
...Молодая 18-летняя девочка Аня в начале 90-х годов ХХ века поступает на филфак МГУ и приходит в церковь. Она принимает крещение и срочно находит себе «духовника» – почти 40-летнего (на момент начала событий) иеромонаха Антония, бывшего киношника и служителя муз, сбежавшего в монастырь, по-видимому, от разврата богемы. Он на приходе всего год, но уже отличился: у него роман с одной из его «духовных дочерей» по имени Петра. Тут как раз появляется и Аня. (В конце романа несчастный служитель церкви скажет, что он не вынес духовного испытания: не устоял и влюбился сразу в двух своих молодых прихожанок.)
Далее Аня начинает активно «воцерковляться»: ходить в храм, читать серьезную святоотеческую литературу, а заодно бегать на исповедь и спрашивать у своего духовника разные мелочи. Постепенно возникает взаимное влечение – герои начинают подолгу разговаривать по телефону, потом иеромонах Антоний начинает ходить в гости к Ане, потом опять телефонный период, потом разрыв. Позже Аня находит иеромонаха на даче у Петры – он ушел из церкви и поселился супружески с Петрой, которую увел из прежней семьи. Тут же выясняется, что у них есть общий ребенок.
Вся эта душераздирающая история, похоже, написана лишь с одной целью: показать, что священник – «тоже человек». Нужно отметить, что это удается автору блестяще. Антоний – фигура настолько слабая и жалкая, что его с трудом можно назвать особой мужеского пола. Он знает только один способ решения проблемы – бегство: от себя, от «духовных дочерей», от церкви.
Все «человеческое, слишком человеческое» Антонию не чуждо - в частности, желание вступать в разнообразные отношения с молодыми девушками (к слову сказать, Антоний не занимается с Аней ничем неприличным, так что здесь он «чист») . Естественно, что и Аня в конце концов приходит к выводу, что их несчастная «любовь» совсем не грех, а трагедия тонкой ранимой души.
Вот читателю романа и приходится разбираться с инфантильными дрязгами двух душ, в которые они вовлекают и других героев романа. «Бог дождя» – текст не о том, как преодолеть невроз или ситуацию, мешающую жить, а рассказ о том, как нужно постоянно ковырять рану, а потом удивляться, что она тебя «беспокоит», и изводить окружающих бессмысленными жалобами на жизнь. Свое невротическое беспокойство Майе Кучерской удалось продать немалым тиражом - 10 тыс. экземпляров. Она свое дело сделала. А читатель пусть уж сам решает, стоит ли ему становиться очередной «жилеткой» для автора.
