Из СССР в Турцию на резиновой лодке

Александр Половец. Мистерии доктора Гора. – М.: Зебра-Е, 2006, 448 с.

«Мистерии доктора Гора» – так называется новый, недавно вышедший сборник повестей и рассказов живущего в Лос-Анджелесе русского писателя Александра Половца. Многие вещи, включенные в этот сборник, уже выходили в периодике: большая их часть была напечатана в литературном журнале «Кольцо А» либо отдельными изданиями.

«Один лишь шаг к невысоким, по пояс, крашеным металлическим прутьям перил совсем узкого балкона┘ и ┘исчезала вся улица – больше ее нет. Но┘ но взамен открывается потаенный мир – просторный, ярко расцвеченный и наполненный замечательным светом┘ Однопозов шагнул вперед┘ В писательском доме было четырнадцать этажей┘» Читая эти строки, невольно всплывает в памяти сюжет нашумевшего в свое время «Барьера» Павла Вежинова. Откровенное и подчас непреодолимое стремление к гармонии не столько с окружающей действительностью, сколько с самим собой, заставляет героев обоих произведений совершать суицидальные действия. И если отбросить фантастические (у Александра Половца – фантасмагорические) элементы, густо вплетенные в сюжетную канву, а рассматривать мотивы поступков исключительно с реалистической точки зрения, то перед нами предстает довольно грустная картина: от той отвратительной реальности, в которой мы существуем, нужно уходить. Как? Вариантов ответов на этот вопрос у героев Александра Половца не так уж и мало.

Конечно, вариант Однопозова («Балкон») – это, собственно, не бегство от жизни, но постепенное в ней растворение. Можно выключить телефон (чтобы думать, будто бы звонят), отрешиться ото всего (герою «незаметность отчасти была свойственна») и заниматься сочинительством графоманских рассказов, которые в журналы предлагать (ну конечно же, их не напечатают), а лучше сразу в папку складывать. Но в итоге эта пресловутая папка с тесемками оказывается пуста – да и не было в ней ничего, потому что и не написано было, да и была ли сама жизнь?

Именно эта тема – имитации жизни – продолжается и в других рассказах, объединенных в цикл «Сны Однопозова». Здесь и вполне материальный Четыркин из рассказа «Подвал»: он и в армии служил, и жену имел, и даже ребеночек «случился у них однажды» (да только «оглянулся вокруг себя – и жить не захотел»), но ни жизни его, ни смерти никто вокруг не заметил. И призрачный человек-паук, просящий подаяния в гонконгском переходе («Гонконг»), который даже на фотопленке не отпечатался, осталось лишь два пустых окошечка. Разные люди, у каждого свой внутренний мир, а «кругом жизнь – непонятная и пугающая своей многомерной суетой и деловитостью».

Бегство от жизни как уход в небытие, причем не мистическое, а совершенно реальное, где все устроено так, как при жизни мечталось (лишь с небольшой разницей в именах), предстает перед нами в рассказе «Переход», а в другом цикле – «Мистерии доктора Гора» – продолжается в виде некоего кармического обмена «телами» героя с резиновой куклой, заменившей ему реальную женщину («Кукла по имени Элизабет»). И уж совсем курьезная история про человека, пытавшегося продать собственный скелет («Жуткое дело») ради покрытия случайной недостачи, неожиданно приобретает под пером Александра Половца булгаковское звучание: здесь дьявольщина соседствует с едкой сатирой на советские порядки. Уж не душу ли пытался продать бедняга Шмаков под видом скелета?

Логическим продолжением темы бегства от опостылевшей действительности является документальный цикл об эмигрантах «Беглецы», который, по всей видимости, был написан Александром Половцом по следам репортажей, опубликованных на страницах основанной им в Лос-Анджелесе и ныне крупнейшей в США русскоязычной газеты «Панорама».

Нам, сегодняшним, трудно понять, какие мотивы двигали помощником официозного советского режиссера Бондарчука Владимиром Рачихиным («Беглый Рачихин»), внезапно сбежавшим во время мексиканских съемок фильма «Красные колокола». То ли лишнего сболтнул в присутствии гэбэшника, либо прельстился необычным разнообразием красивых витрин. Да и кто не испытывал «культурного» шока от первой поездки в «настоящее», капиталистическое зарубежье?

Но если отбросить конспирологические изыскания, то перед нами биография простого парня из русской глубинки, которому удалось вплотную приблизиться к «высшим кругам». Как говорится, сам себя сделал, всего достиг и уже не смог остановиться, захотелось попробовать чего-то нового, запретного, запредельного. Попытка эта, увы, не принесла желаемого результата – слишком по-иному устроено американское общество, или просто не хватило времени, ранняя смерть Рачихина от страшного недуга поставила точку в этой истории.

Совершенно удивительна заключительная часть трилогии. В ней повествуется о поистине героической судьбе Олега Емельянова – человека, осуществившего побег из СССР в Турцию на резиновой лодке через Черное море («Одиссея Олега Емельянова»).

Многолетняя дружба связывала Александра Половца с Булатом Окуджавой, наверное, именно поэтому рассказом о последних годах жизни Мастера и решил начать он свой сборник. Судьба Поэта, ставшего еще при жизни живой легендой, интересна еще и тем, что он сумел, никуда не уезжая, обрести полную внутреннюю свободу.