Екатерина Барабаш Михаил Ветлугин. Быть с Милой: Киноповесть, не переделанная в роман. – М.: КДУ, 2006, 208 с.
Одна из любимых тем нынешних кинокритиков – возрождение российского кино. Правда, в качестве доказательства все больше приводят цифры кассовых сборов, хотя по большому счету это показатель развития киноиндустрии, но никак не качества самой кинопродукции.
Когда-то, еще в Советском Союзе, киносценарий был особым литературным жанром. Киносценарист – отец-основатель, краеугольный камень, святая святых и пр., однако имена сценаристов, как правило, остаются за кадром успеха. Несправедливо. Чтобы эту несправедливость хоть чуть-чуть притушить, сценарии издаются отдельными книгами. Прелесть напечатанного сценария в том, что при определенной доле воображения можно представить себе экран, представить актеров, которых твое воображение отобрало само, – и слова на бумаге превращаются в экранное действо.
Представить себе действие фильма по сценарию Михаила Ветлугина «Быть с Милой» совсем легко, потому что Мила – это на самом деле Милла Йовович, которой грезит герой книги-сценария, странный человек по имени Женя. Фамилия Жени – ни много ни мало Рюрик. Вроде как маленький человек с большой фамилией. Сплошной нестандарт, сплошное несоответствие. Женя Рюрик и правда не соответствует ничему, глобально и катастрофически. В детстве в пионерском лагере, ныряя под воду в мутной подмосковной речушке, он видит крокодила и находит жемчужину. Перед собравшимися приятелями он гордо разжимает ладошку, а там – банальный речной камушек. «Ну ты того», – крутит приятель пальцем у виска. Ну да, он и правда того, этот странный мальчик, который в пионерской барабанной дроби слышит ритм африканских тамтамов. Еще он никак не может, сколько ни объясняет ему начальник лагеря, понять, что такое «идеология». Это в 70-е-то годы... Через несколько лет – прямая дорога в психушку, где много таких, кто не понимает, что такое «идеология».
И только один человек странным образом понимает странного парня – сосед по коммуналке, пенсионер, бывший сотрудник НКВД Токтамышев. Этот-то хорошо знает, что такое «идеология», переел ее сам в свое время и других перекормил, а теперь словно пытается смыть с себя всю грязь прошлых лет, истово и изощренно борясь с представителями новой «идеологии», денежной, бритозатылочной. Каждый борется как может – бывший энкавэдэшник строит козни соседям – новым русским, а повзрослевший Женя бродит по своей полупридуманной жизни в поисках запавшей в душу Миллы Йовович, как рыцарь в поисках чаши Грааля. Поиски то выносят его на берег озера Титикака, то забрасывают в неведомое африканское племя, где дочь вождя так похожа на Миллу Йовович. Фантазии переплетаются с реальностью, создавая причудливый мир, в котором есть место не только чаше Грааля, но и почти реальной Милле Йовович. Неожиданно возникшая в конце сценария кинозвезда зачитывается Жениными письмами, и оказывается, что даже самой удачливой голливудской красотке нет-нет да и хочется увидеть и озеро Титикака, и крокодилов, и странного человека из холодной Москвы, который пишет нескончаемые удивительные письма.
Сюжетные несообразности сценария – нарочитые, как могут быть нарочитыми несообразности любой сказки. Конечно, никогда красавица Мила не полюбит Женю Рюрика, пенсионер не победит обнаглевшую действительность, а речной камушек не станет жемчужиной. Но тот, кто в это верит, тот, кто бродит в поисках чаши Грааля, окажется куда сильнее, чем любая расхристанная и несправедливая действительность. Сценарий «Быть с Милой» очень кинематографичен, хотя моментами рассыпается на не очень связанные – ни сюжетно, ни стилистически – эпизоды, местами перенасыщен случайными персонажами, не несущими смысловой нагрузки. Однако сценарий – не песня, из которой слова не выкинешь. Главное – чтобы сюжет и действие, заложенные в литературной основе будущего фильма, отвечали требованиям экранного искусства.
