Александр Вознесенский Герман Садулаев. Я – чеченец! – Екатеринбург: Ультра. Культура, 2006, 288 с.
Писателю Герману Садулаеву слегка за тридцать, отец у него чеченец, мать – русская, он родился в поселке Шали тогда еще Чечено-Ингушской АСCР. Там вырос, оттуда уехал учиться на юриста в Петербург, еще до начала, как теперь говорят, первой войны. В Петербурге живет и сейчас, работает юристом. Выходила его книга «Радио Fuck», этакие городские рассказы из жизни питерского поколения тридцатилетних. Чеченской темы и чеченской войны там не было.
Она шла на родине автора, где остались сестра, родители, друзья, и в его душе – что следует из книги, хотя Садулаев из тех чеченцев, которые «потеряли корни уже давно, еще до того, как начались войны. И мы скитаемся, «подобно облаку, разорванному ветром, не находя пристанища ни в том, ни в этом мире». Мы стали чужими там, мы никогда не станем своими здесь. Мы даже не помнили, мы бы давно забыли, что мы чеченцы, но нам напоминают об этом. Россия делает все для того, чтобы чеченцы стали настоящей нацией, единой и монолитной, и каждого птенца, выпавшего из гнезда, она силой запихивает обратно».
Может быть, слог несколько пафосный, но Садулаеву свойствен эпический стиль в сочетании с тончайшей лирикой. Здесь нет и намека на пропагандистскую агитку, тем более автор, как видим, сам нигде не чувствует себя «своим». Он погружен более в прошлое – в поэтический миф своего народа, с одной стороны, а с другой – не может и не хочет забыть трагедии чеченцев ХХ века, начавшейся со сталинской депортации всех от мала до велика из родных мест в Среднюю Азию и Казахстан и продолжающейся сегодня в других, более изощренных формах. Но книга рассказов и повестей Садулаева – вовсе не попытка восстановить какую-то «историческую справедливость». Скорее – понять самого себя и постараться, чтобы тебя поняли. И прежде всего мы – русские, «кочевники с севера». Да и мифов по большому счету Садулаеву уже не нужно. Он хочет правды.
Читая книгу, автор этих строк убедился, что почти ничего о Чечне не знал или взгляд был односторонен. А для того чтобы хоть что-то понять о Чечне и чеченцах, достаточно внимательно прочитать повесть Садулаева под названием «Одна ласточка еще не делает весны». Не случайно эта «осколочная» повесть, как гласит подзаголовок, открывает сборник. Не стану пересказывать, приведу несколько цитат.
«Пусть уходят любимые женщины, пусть нищета разоряет твой дом, пусть на твоих руках истекают кровью товарищи, ты не можешь плакать, если ты чеченец, если ты мужчина. Только один раз, всего один раз в жизни ты можешь плакать: когда умирает мать».
«Если приходит беда, мы можем уйти в горы. Беда всегда приходит с севера».
«Каждый тейп сохранил память о своем историческом происхождении, и тэйпы так и не переплавились. Все помнят, что тэйп Гуной происходит из русских, скорее всего самый многочисленный тэйп Беной ведет начало от хурритов, происшедшие от хазар тэйпы до сих пор именуют горскими евреями, татами, мой тэйп, Эрсной (Арсной в другой транскрипции) – потомки индоевропейских переселенцев┘».
«Чеченец всегда держит себя так, как будто сегодня ему принадлежит весь мир, а завтра его все равно убьют».
И, наконец, еще одна цитата: «Только русские женщины могут рассеять, уничтожить чеченский народ».
Я – русский, родился и живу в Москве. Но мне понятна мысль, понятны боль и правда моего ровесника, питерского чеченца Германа Садулаева, россиянина, гражданина нашей с ним общей страны.
День Победы, о котором он рассказывает дочке у Вечного Огня («Пост № 1»), – у нас один. И одни на всех облака, плывущие над Чечней, Москвой и Питером, над нашей Россией. «Они грызлись за власть, а мы искали дорогу в небо, мы стучались в двери небес», – пишет Герман Садулаев, и я знаю: пока говорят поэты, пушки должны молчать.
