Анализы на заре

Новый мир

Андрей Волос. Алфавита. Книга соответствий. Сборник рассказов, выстроенных в алфавитном порядке. Большинство ностальгические. Некоторые – чистой воды эссе. Множество микросюжетов и рассуждений создают единое поле, атмосферу, в которой можно существовать и дышать. «Алфавита» – самая внятная, читабельная вещь Волоса. Гораздо лучше «Хуррамабада». «Мне всегда казалось, что Бог – это та черная неизвестность, что окружает человека┘ Идея же, будто мы есть любимейшее Его творение, на мой взгляд, не выдерживает никакой критики. Нет, ну в самом деле, зачем Ему, при Его могуществе, мы могли понадобиться? Во-первых, следить за всей этой земной суматохой необыкновенно хлопотно. Во-вторых, для удовольствия, связанного с любованием плодами собственного труда, Он мог бы создать и что-нибудь более привлекательное».

Андрей Родионов. Ни на кого не полагаясь. Давно пора понять, что сила Родионова не в экзотической манере чтения и не в брутальном облике. А в стихах. Сложных, серьезных и в большинстве своем невеселых. Хотя и откровенной чернухи в этой подборке немного. Маяковщинка, влияние концептов Василия Шумова из группы «Центр», Мирослава Немирова и собственного жизненного опыта дало оригинальную поэтику, не столько актуальную, сколько подлинную. За внешним антуражем рассмотреть ее непросто, но говорить стоит только о ней. Слава богу, Родионов отошел от своих ранних баллад на бомжово-алкогольные темы. Вещество поэзии освобождается от кунштюков. «...это стихотворение? нет, не стихотворение/ стихотворение должно быть гармоничным или антигармоничным/ это песня? да, наверное/ песня должна быть простой и неприличной/ мы живем ни на кого не полагаясь/ продвигая по кишке очищающие литры/ с нами наши дорогие, и ты, моя дорогая/ надеюсь, тоже с нами, а теперь пошли титры».

Нина Горланова. Два рассказа. «Акушерочка» и «Детеныш Ксюха». О том, чем заканчивается жизнь, и о том, чем она началась. Две истории, стареющей акушерки и девочки из разведенной семьи, рассказаны просто и трогательно. Главное тут не сюжет, а подробности и детали. «У нас папа маме зуб выбил позавчера! Они дрались-дрались, а потом зуб на полу я полчаса искала... Мама моя выгнала папу и нашла дядю Леву! Папа часто блюет, а дядя Лева редко блюет...» Наверное, это любовь.

Андрей Зубов. Размышления над причинами революции в России. Фрагмент масштабного исследования, посвященный царствованию Александра Павловича и аракчеевщине. Усилия царя по просвещению и эмансипации населения приводили, как выясняется, к обратному результату. Отчасти из-за казарменных методов, которыми действовала власть, отчасти из-за моральной неготовности населения. Оба эти фактора и сегодня актуальны в России. Что делать? Ждать революции. Лет эдак через семьдесят–восемьдесят.

Иностранная литература

Марко Аугусто Кироа. Рассказы из сборника «Малая седмица». Пер. с исп. Ю.Гирина. Странные миниатюры, нечто среднее между притчей и фельетоном. Реалии то библейские, то родные для автора гватемальские. Вот как он описывает строительство ковчега: «Кто-то притащил дверь и пару окон. Подошла девушка в зеленом свитере с зеркальцем, горшком герани и попугаем в руках. Дети разбили свои копилки и принесли медные грошики. Пришла гулящая девица со своей подстилкой, черным кружевным исподним и косметичкой┘ Они были первыми». В общем, каждой твари нашлось место. А когда наступил потоп, «не утонули нечестивые и не спаслись праведники. Спаслись только те, кто умел плавать. А остальные нет».

Жозе Сарамаго. Перебои в смерти. Пер. с португальского А.Богдановского. Отрывок из нового романа португальского писателя, нобелевского лауреата (1998), виртуозного стилиста и мистификатора. Изощренная и циничная фантазия Сарамаго рождает повороты неожиданные, забавные. В стране, где перестали умирать люди, мафия договаривается с похоронными бюро о бесперебойных поставках покойников. «Похоронные бюро ухватились за это предложение обеими руками, ибо к этому времени уже измучились тратить свой тысячелетний опыт, навык и ноу-хау на устройство могил для собак, кошек, канареек, на то, чтобы предать земле морскую – вот ведь несообразность какая – свинку или окончательно оцепеневшую черепаху, ручную белку или ящерицу, любившую лежать на плече у хозяина. Никогда еще не падали мы так низко, твердили они».

Екатерина Иванова. Измерение критики: о чем писали немецкоязычные литературные издания осенью 2005 – зимой 2006 годов. О романе в письмах Инго Шульце «Новые жизни». О романе Даниэля Кельмана «Измерение мира» (его главные герои Гумбольдт и Гаусс). О сочинении австрийца Арно Гайгера «У нас все хорошо»┘ Мы и названий-то таких не слышали. Но скоро наверняка услышим. Переводчики теперь работают быстро.

Стивен Фрай. Неполная, но окончательная история классической музыки. Пер. с англ. С.Ильина. Несмотря на шутовской тон и несерьезную манеру изложения, Фрай не дилетант, с предметом он знаком досконально. Это, наверное, и есть мастерство – писать о высоких материях вот так запросто. «Глюк, если честно, имел перед другими одно преимущество: он много колесил по свету. Заезжал то туда, то сюда – увидит где-нибудь идею и прикарманит, услышит новый стиль, прикарманит и стиль. Кроме того, он женился на дочери одного из богатейших банкиров Вены – по любви, как вы понимаете, – и потому мог позволить себе побездельничать и посочинять на досуге». Профессора консерватории от такого обращения со святынями, схватятся за голову. Пусть хватаются, им полезно.

Дружба народов

Чингиз Айтматов. Когда падают горы (Вечная невеста). Со времен «Плахи» Айтматова продолжают занимать проклятые вопросы и вечные темы. «Невеста» – еще одно масштабное полотно. Роман о противостоянии человека и глобализации, о жизни после распада СССР. Так его характеризует сам автор. Можно посмотреть на дело и с другой стороны: еще одна история из жизни коммерсанта, каких сейчас пишут много. История с экологическим уклоном (как и «Плаха»). Главный герой романа Арсен Саманчин устраивает для богатых людей охоту на барсов. Это его бизнес. Вокруг барсов и закручивается интрига.

Дина Рубина. Фарфоровые затеи. Рассказ. Интервью у престарелой художницы, прославившейся когда-то росписью по фарфору. С ахами-охами, техническими сведениями об обжиге глины и сентенциями насчет того, что художник подобен Богу.

Александр Хургин. Везде люди живут. Два рассказа о Германии. Герой первого, «Четвертый сын Герхарда», гэдээровский забулдыга, устроивший себе гарем из русских жен. Он тоскует по России и распевает под гармонь «Ехали на тройке с бубенцами». Второй рассказ, «Бельский в тылу врага», – о наваждении. Эмигранта Бельского мучает навязчивая мысль: кем были бы все эти добропорядочные немецкие бюргеры при Гитлере? Жертвами? Палачами? Или теми, или другими. Налет цивилизации слетает с человека в считанные минуты. «А вон та девка с голым животом и застежками на губах? В каком-нибудь Дахау, или Освенциме, или Бухенвальде, в женском бараке, – неужели и она смогла бы? Если б ее не ставили каждый день после школы раком, а правильно, с пристрастием, воспитывали?» Смогла бы. За шестьдесят лет человеческая природа не изменилась, изменился лишь антураж. В каждом из нас спит зверь. Но стоит ли его будить из стремления к окончательной честности, подлинности, оголенности чувств? Наваждение проходит, лишь когда Бельский в порыве страсти ломает копчик своей любовнице. Призраки исчезают. Реальность легко отделалась. А ведь мог Бельский достать автомат и перестрелять половину города.

Александр Вяльцев. Письма из окаменевшего сада. Эссе о лауреате Нобелевской премии, замечательном южноафриканском писателе Дж. М. Кутзее. О том, как сопрягаются Эрос и Танатос в его романах.

Звезда

Андрей Колесников. Представитель. Рассказ известного московского журналиста. Сюжет – история пожилого бюрократа, такая проникновенная, что аж жалко его становится. «Он лежал в своей уже не вполне свежей постели, тупо отбиваясь от назойливой мухи... Одиночество больше не доставляло ему удовольствия┘ А на самоубийство, о чем он в какой-то деловито-будничной манере начал подумывать, или просто решительные шаги, которые позволили бы ему порвать с Представителем (уйти с госслужбы, поменять образ жизни и профессию), ему не хватало ни духа, ни сил. Теперь еще не обнаруживалось и желания┘» Из-за чего такие страсти? Из-за внезапно свалившегося отпуска. Зачем такому человеку отпуск? Зачем ему вообще что-то человеческое? Вот и получается, что чиновничество – компенсация душевного убожества, непригодности к жизни. Только почему за наш счет?

Гарольд Пинтер. Искусство, правда и политика. 7 декабря 2005 г. Пер. с англ. Нины Жутовской. Лариса Залесова-Докторова. Две стороны личности Гарольда Пинтера. Нобелевская речь английского драматурга абсурда. Половину отведенного времени он потратил на пересказ собственных старых пьес, вторую половину – на критику США и чтение антиамериканских стихов. Эти две стороны Пинтера, по мнению критика Залесовой-Докторовой, представляют собой одно целое. Все дело в том, считает она, чтобы вывести подсознание наружу, сказать наконец правду и о личной жизни, и о политике. Ни Пинтеру, ни Залесовой не приходит в голову, что и та, и другая правды по сути своей негуманны, разрушительны. Узнаешь их – и хоть вешайся от ощущения безысходности.

Григорий Гельфенштейн. Несостоявшийся «Перл-Харбор». Речь идет о Кронштадтском сражении, малоизвестном эпизоде обороны Ленинграда. Тогда, в сентябре 1941-го, немцы попытались массированным воздушным ударом уничтожить советскую артиллерию, прорвать оборону и соединиться с финнами. Бой длился три дня. По мнению Гельфенштейна, решающую роль сыграла система раннего обнаружения самолетов противника, благодаря которой удар немцев не стал внезапным. Автор – непосредственный участник событий.

Лариса Шушунова. Без страха и трепета. Эссе о знаменитом трактате Кьеркегора. Страх переносим, считает Шушунова, если противопоставить ему «одержимость». Нечто подобное толстовской «энергии заблуждения».

Нева

Наталья Галкина. Ошибки рыб. Анекдоты, записи, сюжеты. Некоторые банальны и сто раз уже использованы сатириками. Некоторые остроумны и неожиданны. «Когда вам можно принести анализы?» – спросили меня на заре. «В любое время, – отвечала я, – но почему именно нам?» Замечательно. Но вообще-то жанр требует больше лаконичности, изобретательности и изящества, чем это демонстрирует Галкина.

Константин Мелихан. День рождения. Рассказ, что называется, взрослый, без дешевых каламбуров и хохм. Сдержанная лирическая история. Если не считать забавную каталогизацию женщин, которую производит главный герой: «Кого же он сейчас ждет? Может, это – Лодыгина? Палач в постели. Сначала пытка голодом, а потом перееданием. В итоге сама же оказывается жертвой. А может – Илона? Как обои – красивая только с одной стороны. Глаза газели и позвоночник бронтозавра┘ Лика Ракитина. Анжелика, где твой король? Была постоянно во внутренней борьбе. И хотелось ей, и кололось. Так себя этим истощила, что к тридцати годам была уже старой безобразной девой┘ Власта 3. Все стремятся к Власте. Расчетливо изменяла мужу, но все равно любила. И не приведи господь было сказать ей о муже что-нибудь плохое! Лора Рихтер. Плохо понимала, чего ей нужно. Ложилась в кровать, как в гроб». Но и тут на самом деле мало забавного. Жалко их всех. И Лику Ракитину, и Илону, и Власту, и Лору Рихтер.

Диалог в письмах. Под масками литературы. Два автора «Невы» Владимир Кавторин и Вадим Чубинский полемизируют на тему актуальной отечественной беллетристики. Считать ли романами в привычном смысле слова «2008» Доренко? А «Советника президента» Мальгина? Или тут под видом литературы нам предлагают нечто совсем иное? Об этом и разговор.

Алексей Семкин. Еще раз о «случае Зощенко». Работник музея Зощенко считает, что главная зощенковская тема – тема душевной лени. И ненависть душевно ленивых к тем, чья душа трудится по обязанности и без. Ненависть эта не классовая, она скорее биологическая. Животные пытаются уничтожить людей, вот и все. Уже много веков. С переменным успехом.

Москва

Виктор Гуров. От первого «Востока» до первого «Союза». Ракетчик Гуров рассказывает о малоизвестных деталях гагаринского полета. «При спуске в атмосфере корабль начал беспорядочно вращаться, кувыркаться┘ После катапультирования не раскрылся запасной парашют, произошло только открытие ранца. При спуске на парашюте возникли проблемы с открытием дыхательного клапана, соединяющего воздушный объем герметичного скафандра с атмосферой┘ Перед полетом пилотируемого корабля «Восток» было проведено пять запусков беспилотных кораблей типа «Восток», причем два из них были аварийными┘ Вероятность успешного завершения полета составляла 50–60%». Факты интересные, странно, что советское раздолбайство и штурмовщину Гуров преподносит как героизм. Можно ли было запускать человека в космос, не проверив каждую мелочь? Впрочем, не странно. Уже привычно. Вот наоборот было бы действительно странно.

Игорь Красновский. Катынь: если каяться, то перед Богом. Смоленский журналист, оперируя данными из архива Федеральной службы контрразведки (не самый открытый источник), напирает на то, что в Катыни находятся захоронения не только польских, но и советских граждан. Очень ему не нравится, что поляки хлопочут по поводу своих офицеров, расстрелянных здесь нашими органами. Как будто в отместку вспоминает он о красноармейцах, которые погибли в польском плену. Полемика по принципу «сам дурак». Все что угодно, лишь бы не покаяться и не признать преступление. Вот что такое имперский патриотизм.

Владислав Кононов. Прерогатива монарха. Исторический экскурс, призванный доказать, что назначение губернаторов – исконная российская практика, лучше и не придумать. Президента, следовательно, Кононов приравнивает к императору. Опасная аналогия.

Галина Мозгунова. Предки Ю.А. Гагарина. Казалось бы, какая разница, из какой губернии происходят Гагарины и чем они занимались? Разница есть. Только человека с безупречной биографией и родословной мог выбрать Хрущев на главную роль в своем пропагандистском спектакле.