Небеспробудно детский писатель

Подведены итоги национальной детской литературной премии «Заветная мечта», лауреатами Большой премии стали Фред Адра, Борис Минаев и Андрей Кофман. Лауреаты Малой премии: Екатерина Мурашова, Владимир Поляков, Виктор Серов, Ахат Мушинский, Наталья Менжунова, Николай Назаркин. Известная детская писательница Марина Москвина была членом жюри этой премии, поэтому начали свой разговор с ней мы именно с «Заветной мечты».

– Марина, вы были членом жюри. Какими качествами должно обладать произведение для детей, чтобы понравиться лично вам?

– Я люблю вспоминать разговор с Юрием Ковалем у него в мастерской. Он сказал: «Как ты думаешь, какой должна быть проза?» Я ответила: «Жизнеутверждающей!» – «Тогда кто, – он спросил, – Сароян? Или Искандер?» – «Сароян!» – говорю. «Весли Джексон?» – «Весли Джексон!» Потом я задала ему тот же вопрос. Коваль ответил: «Проза должна быть такой, чтобы хотелось поцеловать каждую написанную строчку┘»

Мне нравится, когда присутствует фантазия в вещи, и в то же время ты чувствуешь подводные течения – гул судьбы настоящей, человеческой.

Когда открываются дальние горизонты, иные измерения, глубины и небеса. Я люблю все такое, отчего можно подрасти, стать добрее, сильнее, радостнее┘ Что поможет тебе подняться, когда ты упал, простить, если разозлился, понять, что ты не один тут такой – пуп земли. Как жить в гармонии с этим огромным скрежещущим миром, оберегая деревья, зверей и людей. Как быть живым каждую минуту. О настоящих и важных вещах должна идти речь! Причем без пафоса, а по возможности с юмором, с улыбкой. К тому ж не забывайте, что детский писатель обязан быть интересным. На деликатность читателя – нам, «детским» – уповать нету смысла.

Мне посчастливилось прочитать замечательные рукописи. Повесть Екатерины Мурашовой «Класс коррекции» – вот где перемешаны тертая как калач жизнь и спасительная сказка! Рассказы Коли Назаркина «Изумрудная рыбка» – так пишет Человек Понимающий, которому есть что сказать: ни тонкого юмора, ни сказочного хода, только жизнь – хрупкая, ранимая, как травинка, выросшая на камне. «Место празднику» Маши Ботевой – очень здорово – про любовь! Потрясающий рассказ «Черный индюк» Ахата Мушинского – о преодолении смерти! Повесть «Фотографии на память» Марии Мартиросовой – там только-только начинается этнический конфликт в Баку. Самый трудный жанр, а такая прекрасно сделанная вещь для подростков. Классные истории настоящих лесников: Олега Вороного из Приморского края – совершенно своего среди уссурийских тигров, и чудного Станислава Олефира «Мы живем на Севере»┘ Это люди с Судьбой.

– А какими – ни в коем случае не должно?

– Что тут рассусоливать: не должно быть тупости, жестокости, уныния, фальши, всякой там идеологии┘ Понимаете, детский писатель – это человек, у которого есть доступ к роднику. Кстати, довольно редкий тип. Вот и все.

– Сможет ли когда-нибудь в обозримом будущем произведение для детей быть не только выдвинуто на большую, солидную, взрослую премию, но и успешно конкурировать с книгами для взрослых? Какая это должна быть книга? Существуют примеры в истории детской мировой литературы?

– Настоящая проза – будь то детская или взрослая – событие в жизни человечества. «Остров сокровищ» Стивенсона – детская книга или взрослая?

Марк Твен, Сетон-Томпсон, Джек Лондон, Диккенс, Даррелл, Экзюпери, Толкиен, Алан Маршалл, Туве Янсон «Последний ноябрь» – о жизни, о любви, об одиночестве, о старости, о смерти┘ А населяют книгу опять-таки ее вечные Снусмумрик, Хемуль, обитатели долины Муми-дола.

Или весь Шергин, Грин, «Белый Бим» Троепольского, «Чучело» Железникова, Арсеньев «Дерсу Узала». Коваль, которого самого-то никак не поделить между детьми и взрослыми, говорил, что «Нос» Гоголя – детская литература, и, возможно, для самых маленьких. Ориентироваться можно и на Рабле, и Свифта, и Дефо. Если что-то осталось недопонятым – пойдет на вырост.

В издательстве «Гаятри» вышли сказки Сергея Седова с иллюстрациями Леонида Тишкова, глубокие, мудрые, смешные – на грани черного юмора, парадоксальные, с подтекстом, явно нацеленные на взрослых, а дети-то прекрасно знают, что Серега Седов – их парень.

Лучше всего, когда книга, словно суфийская притча, которая имеет 77 смыслов. Ребенок поймет одно, взрослому, который ее будет читать своему малышу, она расскажет и еще что-то. Коваль называл такие вещи «многодонными»┘

– Вы прославились как детский писатель, а потом сочинили взрослые романы – «Гений безответной любви» и «Мусорная корзина для Алмазной сутры». Что это – смена мироощущения?

– Я и не была беспробудно детским писателем. Взять хотя бы моего Крокодила, у которого вылупился птенец, научил «отца» летать, и они оба, немало пережив, улетели┘ к чертовой матери. Помните, был такой мультфильм? Просто каждый раз – все краски на палитру, какие есть. А жизнь-то идет, и палитра обогащается.

Но иногда по-детски не споешь настоящий блюз. Хотя я храню верность «и нашим, и вашим». Вполне взрослые повести – странствия в Японию, Индию и Непал, видела в метро – читают подростки! Книга «Моя собака любит джаз» – тоже балансирует. Писатель Даур Зантария шутил: «Даже если Марина Москвина будет призывать к национальной розни и сексуальной революции, ее все равно надо читать детям!»

А роман «Гений безответной┘» – это как в фильме «Обыкновенное чудо». Жена Волшебника в ужасе от страданий влюбленного Медведя, превращенного ее мужем в человека, спрашивает:

– Зачем ты это сделал?!

Он отвечает:

– Я хотел поговорить с тобой о любви.

– В своих книгах вы часто описываете близких вам людей, а ведь самые родные существа – очень сложные герои. Как они реагируют?

– По-моему, все довольны, что я при деле, а не болтаюсь по улицам и не глазею по сторонам. Да и потом, как говорил китайский мудрец: «Мне не под силу вспахать целое поле; ограничусь тем, что взращу сад у дома. Мне не под силу собрать весь хворост в лесу; ограничусь тем, что выполю траву у крыльца».

– В своей книге «Учись видеть» вы даете уроки творческих взлетов, много лет ведете мастер-класс. А есть ли у вас примеры того, как совершенно нетворческий человек (ребенок, подросток) превратился в творца?

– Я и есть этот подросток. Мне очень повезло – я встретила своего Учителя, поэта Якова Акима. Книга «Учись видеть», наши с Мариной Бородицкой семинары, мастерские – всего лишь эстафетная палочка «передай другому».

– Ваши произведения входят в «Антологию мировой детской литературы». Как вам удается, будучи живым классиком, оставаться таким милым и обаятельным человеком? Или, может быть, зря принято представлять классиков суровыми такими дядьками, глядящими с портретов в кабинете литературы?

– Нет, тут что-нибудь одно: или ты всеми силами увиливаешь от того, чтобы тебя провозглашали классиком. И каждый шаг у тебя – первый, в том числе последний! Или – хочешь не хочешь – становишься такой «дядькой» в кабинете литературы. Третьего не дано.