Чужое время

Илья Кормильцев. Никто из ниоткуда. – М.: Открытый мир, 2006, 304 с.

В чем различия между двумя музыкальными коллективами – «Наутилус Помпилиус» и «Ю-Питер»? Тот же вкрадчивый голос, то же мужское обаяние Вячеслава Бутусова┘ Другие музыканты? Другой стиль? Да, нет... За годы своего существования «Нау» неоднократно менял свой стиль – от жесткого постпанка к романтике, от акустики к электронике. А вместе со стилем менялся и состав группы. И все-таки это две разные группы, хоть у них и один вокалист.

Нынешний концерт Вячеслава Бутусова производит странное впечатление – как будто на разогреве у матерой культовой группы «Наутилус Помпилиус» выступает молодой коллектив «Ю-Питер». У них даже слушатели разные. Поклонник первой группы уже не молод, он привык к тому, что его любимый коллектив говорит с ним на серьезные темы: о времени, о жизни, о человеческой сущности┘ Как минимум дважды группе «Наутилус Помпилиус» удалось предельно точно выразить и художественно осмыслить в своем творчестве время. Первый раз – в альбоме «Разлука». Во всей российской культуре нет произведения, точнее отразившего состояние российского общества в канун перестройки. На этой пластинке звучат и страх, и злоба, и беспокойство, и усталость, и надежда. Вторым таким же слепком своего времени стал альбом «Титаник». Он не просто описал – он объяснил мир, в котором всего одна правда, потому что «это сказал фараон», а воздух выдержит «только тех, кто верит в себя», даже если у них «руки в крови», мир, в котором ангел проигрывает негодяю свои белоснежные крылья и выращивает новые┘ Над этими песнями можно размышлять и сейчас, ведь плоды, выросшие в этом мире, мы пожинаем до сих пор. Группа «Ю-Питер» играет жизнеутверждающую, как сейчас принято говорить, качественную музыку для молодых и беззаботных людей. Эти песни приятно слушать, когда машина стоит в пробке, их можно номинировать на любую национальную музыкальную премию наравне с патриотом Газмановым и интернационалистом Меладзе┘

Собственно, ответ уже прозвучал: главное отличие в том, о чем поют эти две группы, разница – в текстах. 90% текстов группы «Наутилус Помпилиус» написал поэт Илья Кормильцев. Он же писал тексты для других свердловских музыкантов – Насти Полевой, группы «Урфин Джус». Уже после распада «Нау» был мало кем замеченный, но очень показательный проект «чужие» (именно так – с маленькой буквы). Избранные тексты песен, написанных для всех этих коллективов, составили первую треть авторского сборника Ильи Кормильцева, и если его тексты для «Нау» все-таки печатались, то для других музыкантов публикуются впервые; во второй трети собраны его рассказы, они хоть и написаны в основном в 90-е годы, но тоже выходят впервые; третья – сценарий непоставленного фильма «Никто из ниоткуда», написанный в соавторстве с Леонидом Порохней и явно рассчитанный на Вячеслава Бутусова.

Если последний текст дал свое заглавие всему сборнику, то ключ к его пониманию скрывается в названии вышеупомянутого проекта «чужие». Это книга о тонко чувствующих людях, любящих этот мир, но болезненно ощущающих себя в нем чужими. Особенно сильно это заметно в рассказах Кормильцева – наверное, самом интересном и неожиданном разделе книги. Большинство из них повествует о жизни провинциального мальчика, о его столкновениях с городской шпаной, с агрессивными деревенскими парнями, ненавидящими дачников, с хамоватой пионервожатой. «Он даже спичек с собой со двора не носит. Почему же тогда виноват он, если они сами и виноваты? Он догадывается, впрочем, он это знал всегда. Он – чужой, чужак, чуждый». Так думает герой рассказа «Торфяные поля», удирая от деревенского парня, обвиняющего его в поджоге торфа.

Необычная встреча ждет дачных детей в рассказе «Голый человек в лесу». Они встречаются с сумасшедшим, бегающим по лесу без одежды. Спустя годы один из участников этой встречи находит диагноз этого человека – «стойкое помрачение сознания, вследствие которого на передний план в поведении больного выступает доразумное состояние психики». Как это ни парадоксально, но повзрослевший герой завидует этому несчастному: «Он обладал такой свободой, какую не может дать даже смерть, ведь он как бы был мертвым, знающим, что умер (подобно тому, как спящий знает, что спит). А это именно то, к чему мы подсознательно стремимся в своих обидах, представляя опустевший без себя мир, зареванные лица родных┘» Вот как он формулирует эту мечту: «Не быть, сознавая, что тебя нет».

Книга открывает читателям нового, неизвестного Илью Кормильцева – прозаика. Его проза тонка и философична, в каждом рассказе есть определенная концепция, идея. Это проза умного человека, который внимательно смотрит по сторонам и находит в окружающей его жизни сюжеты, выступающие иллюстрациями к его умозаключениям. Так история художника, неожиданно для самого себя продавшего душу дьяволу в рассказе «Кукумария в собственном соку», наглядно иллюстрирует авторскую ненависть к миру буржуазного стяжательства.

Ощущения героев рассказов Кормильцева перекликаются с его же строками из текста песни: «Я боюсь младенцев и мертвецов / Я ощупываю пальцами свое лицо / И внутри у меня холодеет от жути / Неужели я такой же, как все эти люди?»

Эти же строки, замыкая тему, появляются и в сценарии. Если бы фильм по этому произведению был поставлен тогда, когда планировался, он, без сомнения, стал бы событием мира кино. Философия в нем уживается с авантюрным сюжетом, а наивная вера в то, что музыка способна изменить мир, – с довольно мрачными мыслями по поводу будущего этого мира вообще. Увы, непоставленные сценарии в отличие от прозаических произведений безнадежно устаревают. Сейчас его уже не поставить, теперь это – «пьеса для чтения». Она тоже о столкновении личности и общества, о невозможности творца полностью реализоваться и остаться при этом в выигрыше. Герой произведения гибнет, но остается записанная им музыка. «Эта музыка будет вечной, если я заменю батарейки», – звучит над островом в океане┘

Илья Кормильцев – человек, умеющий чувствовать время. И эта книга – его прощание с ХХ веком, точнее с его последней третью, с иллюзиями тех времен и их очарованием, со временами, когда поэт просто не мог не чувствовать себя чужим. Сам же он уже давно вовсю двигается в будущее – по-экстремистски решительное и замешенное на провокации. Может быть, там поэт сможет быть своим?