Восьмое марта наоборот

Я назвал статью "Восьмое марта наоборот", потому что именно эта мысль, мысль о восьмом марта приходит в голову, когда глядишь на оглавление сентябрьского номера "Иностранки". На девяносто процентов он состоит из женских имен, женских тем, женских авторов и проблем. Такой вот неожиданный женский день выдался в сентябре. Бабье, извиняюсь за грубость, лето.

В то же время трудно обвинить редакторов в тенденциозности, половой дискриминации и прочих нехороших вещах. Писатели (писательницы), которые собраны здесь под одной обложкой, настолько значительны сами по себе, что, будь они хоть трансвеститами, читать их все равно интересно.

Судите сами.

Тони Моррисон. Черная (афро-) американка, пишущая романы с конца шестидесятых. Лауреат многих премий. В том числе Нобелевской (1993) и Пулитцеровской (1988).

Светлана Макарович. Культовая словенская поэтесса. Яростный антиклерикал. Бескомпромиссная и неполиткорректная женщина.

И наконец, Чжан Жун. Китаянка, пишущая по-английски. Автор жутко популярной книги "Дикие лебеди", в которой фигурируют три поколения китайских женщин: бабушка писательницы, ее мать и собственно Чжан. Книга настолько подробная, что по ней можно изучать историю КНР. В частности, историю китаянок.

С "Восьмым марта" вроде разобрались. Почему "наоборот"? А потому что ничего радостного в этом срезе женской литературы как-то не наблюдается. Не охватывает, хоть убей, праздничное настроение, когда читаешь эту литературу. Скорее наоборот.

Не то чтобы перед нами классическая чернуха. Вовсе нет. Но ведь испортить настроение можно разными способами.

Моррисон, например, посвятила свой роман, незамысловато называющийся "Любовь", сложным взаимоотношениям двух старушек. Их ненависти-любви. Когда-то старушки были маленькими девочками и очень сильно дружили между собой. Потом одна девочка вышла замуж за дедушку другой девочки. Он, как пишет Моррисон, "разрывался между похотью и любовью", был негритянским буржуем, грязным, но добродушным старикашкой, владельцем отеля, за который после его смерти идет отчаянная борьба.

А вообще вокруг старушек накручено много чего. Тут тебе и почти фолкнеровская Йокнапатофа (у Моррисон - Гавань), и вооруженная борьба с белыми, и даже совращение малолетних. Веселая жизнь! А с другой стороны, что в ней такого уж веселого? Особенно для старушек.

Вот и приходится им на склоне лет и автору, глядя на них, изрекать всякие безрадостные сентенции. Типа "Каждая серьезная любовь в ее жизни прямиком приводит в тюрьму". Или: "Что Мэйпл-Вэлли, что отель Коузи, что бордель Манилы - и там, и там гнетущая напряженность на почве секса, и там, и там обиды, с ним же связанные; везде ограничение свободы, везде положение определяют деньги. И одно и то же в центре всех трех сообществ - мужчины и их насущные нужды".

Куда ни плюнь - всюду проклятый секс. Несносные мужчины! Не было бы их, не было бы и секса. А там, глядишь, - и деньги бы отменили.

А вот изречение, относящееся не только к черным американским женщинам, но и непосредственно к нам: "Освободились, а потом взяли и сами себя продали тому, кто заплатил дороже". Актуально, не правда ли?

И еще одна зубодробительная цитата: "Вожделение так непреложно, что кажется судьбой". А что, здоровая психика у Моррисон и ее героинь. Захотел потрахаться - вот тебе и судьба. Это хоть немного скрашивает впечатление от ее чернушных сюжетов.

Не отстают от американской писательницы и другие авторы "Иностранки". Макарович в прозе описывает, как ее сожжет на костре словенский архиепископ. А в стихах пишет буквально следующее: "Здравствуйте, мужчины -/ пустота в штанах;/ женщины, чье тело/ в свежих синяках". По-моему, это какое-то хулиганство. Мрачное хулиганство, без веселья и искры юмора. Сжигать за такое - конечно, слишком. Но и радоваться особо тут нечему.

Хотя радость - понятие относительное. Чжан Жун вот радует нас, если так можно выразиться, удивительным рассказом о том, как ее бабке ломали ноги, дабы придать большую привлекательность и изящество. Страшное дело, какие нравы царили в Китае буквально сто лет назад.

Грустно все это. Утешает лишь то, что как писательницы Моррисон, Макарович и Чжан Жун успешны и знамениты. Впрочем, утешительного немного. Ведь если вдуматься, гигантская аудитория их состоит наполовину из садистов, наполовину из мазохистов.