Выбор мастера

Высший свет современной русской литературы на две трети состоит из мастеров широкого профиля. Кого ни возьми, у всех вторая профессия (не хотелось бы называть это бизнесом).

Владимир Сорокин - мало того что романист и бельмо на глазу ханжей, но и профессиональный книжный график и не менее профессиональный автор киносценариев.

Борис Акунин (в миру Григорий Чхартишвили) - не только сочинитель романов про Эраста Фандорина. Он и японист, и довольно авторитетный исследователь литературы.

Эдуард Лимонов как руководитель радикальной политической партии известен ничуть не меньше, чем в качестве автора романа "Это я, Эдичка". А, быть может, даже и больше.

Филолог по образованию Виктор Ерофеев, не удовлетворившись мегатиражами "Русской красавицы" и других своих книг, подался на телевидение в качестве ведущего ток-шоу "Апокриф". Казалось бы, зачем? Видимо, очень надо.

А Евгений Евтушенко? И лектор, и публицист, и кинорежиссер... Ипостасей Евтушенко так много, что тут недолго и забыть о главном: он ведь и стихи сочиняет.

Есть и еще одна черта, которая объединяет всех этих уважаемых деятелей. Все они балуются составлением и изданием антологий. На счету Ерофеева их даже две. "Русские цветы зла" и "Время рожать". На обложках этих изданий автор обозначен вполне недвусмысленно - Виктор Ерофеев. Отсюда следует, что воспринимать их надо как его книги. Вполне самостоятельные произведения, особая разновидность творчества.

Вот и давайте рассматривать антологию в качестве отдельного жанра. Как продолжение собственных текстов, но только другими средствами. Картину дополняют недавно вышедший сборник "Поколение Лимонки" Эдуарда Лимонова и совсем уже свежая сорокинская антология "Русский рассказ ХХ века". Евтушенко же составляет поэтические антологии с конца восьмидесятых годов. Собранные им стихи публиковались еще в коротичевском "Огоньке". Тогда эти публикации произвели не меньший фурор, чем стенограмма суда над Бродским.

Из общего ряда выбивается, пожалуй, только Борис Акунин. Клеймо "выбор Акунина" (что-то вроде советского ОТК) красуется не на сборнике, а на целой серии вполне культурных и качественных детективных романов. Но и это в конце концов можно считать разновидностью антологии, разросшейся до скромной библиотечки.

Наверное, я кого-то забыл, и список писателей-"антологистов" можно продолжить, но и так тенденция налицо. Осталось понять, что она означает. Что заставляет заслуженных литераторов, да еще, как мы выяснили, завзятых многостаночников, тратить драгоценное время на чужие произведения? Возиться с предисловиями, вычитывать рукописи, вести переговоры с многочисленными коллегами?

Думаю, что прежде всего желание быть больше, чем литераторами. Кем же еще? В первую очередь культуртрегерами. Носителями идеологии и вождями целых направлений в литературе. Нагляднее всего это видно на конкретных примерах.

Вот Сорокин со своей антологией, куда входят почтенные классики Лев Толстой, Бунин, Горький с жесткими гиперреалистическими рассказами. А еще Виктор Ерофеев, Лимонов, Мамлеев... Этот подбор авторов - сам по себе высказывание. Убедительное доказательство того, что Сорокин не одинок в литературе. У него есть корни и родословная.

Вот Ерофеев сразу в двух ипостасях. Как равный с равными в "Русских цветах зла", куда наряду с Шаламовым, Синявским, Астафьевым и Довлатовым вошел и его рассказ. И во "Времени рожать" - как почтенный гуру, отчасти даже крестный отец, представляющий публике новое поколение писателей, молодую шпану, да еще к тому же идеологически близкую.

Похожая ситуация и с лимоновским сборником. Впрочем, надо отдать должное, он более объективен. В его "Поколение Лимонки" вошли тексты молодых радикальных авторов не только и не столько из числа членов национал-большевистской партии. Парадокс, но туда попала даже Ирина Денежкина. Все, что можно сказать об этих писателях, это то, что они молодые. Ну и, естественно, радикальные.

С Акуниным ситуация менее однозначная. Ну какая в самом деле идеология у детективной литературы? Речь скорее идет о маркетинговом ходе, о брэнде, под которым можно продавать малоизвестных авторов. Но помимо стимулирования продаж у имени Акунина на обложке сохраняется функция ОТК. Об акунинской позиции это кое-что говорит. Получается, что качество текста, его профессионализм и чисто ремесленные качества для Бориса Акунина как читателя - один из главных критериев. И следовательно, миссию свою он понимает так: поощрять качественно сделанную беллетристику и не пускать на рынок некачественную. Скромненько, но со вкусом.

И наконец, Евтушенко. Могу ошибаться, но, по-моему, им движет желание войти в историю не только поэтом-трибуном, собирающим стадионные толпы, но хранителем культурного наследия. Человеком, спасшим поэтические сокровища от небытия и забвения. Ведь главное в его антологиях - возвращенная литература. Кто ее возвратил? Правильно, Евтушенко. Месседж такой: где бы вы были, мертвые, расстрелянные и забытые поэты, со своими стишками, если бы в славную пору перестройки я вас не напечатал. Что-то навроде этого. Составитель такой антологии выполняет роль добровольного помощника Истории Литературы. Это не может не льстить.

Выступая в роли кураторов литпроцесса, иногда внимательных и бережных, иногда тенденциозных и бесцеремонных, писатели утверждают в общественном мнении не только свои книги, но и свои вкусы. Наплывают, так сказать, на русскую литературу. Наваливаются всем телом.

Главное, чтобы не раздавили. Иначе будущим поколениям придется восстанавливать ее из руин по писательским антологиям. А это непростая задача.