Эротика с привкусом юриспруденции

Паскаль Киньяр. Альбуций: Роман / Пер. с фр. И.Волевич. - СПб.: Азбука-классика, 2005, 240 с.

Прежде чем взяться за эту книгу, подумай, читатель, готов ли ты? Готов ли ты увидеть Античность не прекрасной, младенчески чувственной и невинной, какой мы привыкли видеть ее через мерцающую дымку Возрождения, а безразличной и бесчеловечной? Готов ли ты узнать - или хотя бы допустить, - что жестокость может быть завораживающей, что отвратительное может быть притягательным, что секс (который рекламируют как большую и необходимейшую часть счастья) может быть безобразным и унизительным? Но прежде всего - готов ли ты заглянуть в темную комнату своего сердца, где спрятано от посторонних глаз все то, чего ты боишься или стыдишься, в чем не решаешься признаться даже самому себе? И если ты не ответишь: Да! Да! Да! - на эти вопросы, не берись за эту книгу. Потому что именно к этому принудит тебя автор со всей непреклонностью, которой требует его ремесло. С удвоенной непреклонностью - потому что в данном случае он - писатель, повествующий о писателе. Его герой - современник Цезаря и Августа, знаменитый ритор Гай Альбуций Сил. "Я только придумал гнездо, куда поселил его, где он обрел приют и чуточку живого тепла┘" Его возвращает из небытия Киньяр силой своего воображения, его самого и его романы. Маленькая (всего-то двести с небольшим страниц вместе с комментариями и оглавлением) книжка - на самом деле огромная библиотека. Это же просто мечта современного человека, изнемогающего под бременем информации и одновременно жаждущего получать эту информацию все быстрее и все в большем количестве. Киньяр дает тебе, читатель, волшебную возможность - прочесть чуть ли не за один день 53 романа! Дикие, странные, причудливые истории, ужатые до размера анекдота. Роман длиной в страницу, даже в полстраницы. И какие романы! Сенека также записал его определение романа: "Это единственное пристанище в мире, гостеприимно открытое всем "sordidissima", иначе говоря, самым непристойным словам, самым вульгарным вещам и самым низменным темам". В "свободном романе" Альбуция (видимого, в свою очередь, "сквозь магический кристалл" Киньяра) эротика имеет отчетливый привкус юриспруденции. Следует ли получить награду тираноубийце, если он убил тирана в тот момент, когда последний застукал его в спальне своей жены? Или, напротив, он должен быть осужден как прелюбодей?

Киньяр и его герой, оба они из тех, про кого говорят: "Ради красного словца не пожалеет мать и отца". Уж тем более читателя. Можно было бы упрекнуть их обоих в непристойности - но кто заботится о пристойности в наши дни (какие бы дни ни называть нашими)? Можно было бы упрекнуть в безнравственности┘ Но разве сочтешь безнравственным человека, у которого такая отчетливая система ценностей? "Речь лишает нас всего и дарит все, что существует на свете". Все, все ради речи, ради ее новизны и красоты.

Страницы романа пестры от обилия латинских цитат. Все они переведены, но волей-неволей проговариваешь их про себя, дивясь тому, что мысль, изложенная латынью в трех словах, занимает в переводе две строки. Тяжеловесная ученость при ближайшем рассмотрении оборачивается легкостью и лаконичностью. Проза Киньяра настолько изысканна, что порой напоминает то ли японскую придворную поэзию, то ли дзенский коан (по признанию автора, роман был написан в Токио; может быть, потому в романе "из древнеримской жизни" нет-нет да и повеет восточными ароматами).

"┘маленькая дроздиха печально щебечет над мертвой цикадой.
- Мой сын мертв.
- Это не твой сын, это бело-коричневая самка дрозда".

Но, однако, язык не поворачивается назвать эту словесность изящной - уж больно неизящны предметы, о которых повествует она. Профиль постаревшей женщины с двойным подбородком и неопрятными завитками седых волос на шее, рези в больном животе, струя мочи с примесью крови. Право же, в сравнении с этим меркнут даже отрезанные руки Фидия и юноша, изнасилованный ватагой ночных гуляк. Нет ни сюжетов, ни тем, которых избегал бы писатель: "Когда вдруг, в мгновение ока, в чьей-то беззаботной речи промелькнет некое нужное слово, а чей-то поступок посулит некую желанную возможность, нужно суметь не упустить удобный случай"┘

Но, пожалуй, вернемся от романа - к его автору. К самому Киньяру (про него, кажется, известно немногим больше, чем про его героя). Паскаль Киньяр родился в Нормандии, в старинном городке Верней Сюр Авр, в 1948 году. Больше двадцати лет он работал в издательстве Галлимар, а с 1988 года стал его главным редактором. Также был директором фестиваля театра и оперы музыки барокко, учрежденного Миттераном. В литературу вошел в начале 80-х, широкую известность получил после того, как в 1991 году вышел фильм "Все утра мира" (с Жераром Депардье в главной роли) по его одноименному роману. Фильм получил семь премий "Сезар". В 1994 году Киньяр оставил все свои официальные посты. В одном из своих не слишком многочисленных интервью он сказал: "Я не думаю, что можно избежать времени и общества, в которых вы живете и без которых вы ничто┘ Я просто хочу быть настолько индивидуальным, насколько возможно, настолько независимым, насколько возможно, и, насколько возможно, приблизить свой образ жизни к тому, который кажется мне подходящим┘" Киньяра называют затворником - и в этом он похож на своего Альбуция: "Он терпеть не мог публичных выступлений"┘

═

В 2000 году Паскаль Киньяр получил премию французской Академии за лучший роман года ("Терраса в Риме"), в 2002 году - Гонкуровскую премию за роман "Блуждающие тени".