Малевич, расступись!

Кедров К.А. Метакод. - М.: ООО "АиФ Принт", 2005, 574 с.

В середине 1980-х годов на тов. Кедрова было заведено дело КГБ (со вполне толстовским названием "Лесник"); он был даже отстранен от преподавания в Литинституте с запретом на профессию из-за того, что после его лекций "студент поверил в бога". Так что речь пойдет о книге человека, для общества весьма опасного.

Говоря о тематике исследований Кедрова, нельзя не вспомнить о его родословной: дело в том, что он является характерным подтверждением положений науки другого "опасного для общества человека" - расстрелянного генетика Вавилова. Например, в прошлом веке особенно прославился двоюродный дед - выдающийся художник-визионер Павел Челищев (в макете обложки книги - одна из его работ), оформлявший балеты Стравинского в труппе Дягилева. От него Кедров унаследовал космологическую интерпретацию человека.

"Метакод" - это обобщающее издание, построенное как модель мира художника, который своим творчеством пытается дать ответ на все главные вопросы мироздания.

Авторский стиль - соединение философского, научно-популярного изложения идеи и ее поэтической интерпретации, которая дополняет и углубляет прозаическую. Так поэзия обогащается философией, а философия становится поэтичной. Кедров считает, что настоящая поэзия - это всегда авангард, и соглашается с Казимиром Малевичем, изрекшим после метафизического выворачивания из себя образа "главного символа XX века" "Черного квадрата": "Я открыл бездну - за мной, авиаторы!".

Основные темы "Метакода" - религия и наука, философия, этика, астрология сквозь призму философии и религии. Краеугольная категория книги - время, которое рассматривается в рамках учения автора о вечности.

Кедров смыкает мистическое и логическое, когда рассказывает об учениях Сократа и Иисуса. И действительно - они соприкасаются в императиве поиска истины: "Ищите Царства Божия и правды его - остальное приложится вам" - слова Иисуса; "познайте истину - истина сделает вас свободными" - лейтмотив учения Сократа, который жил этим поиском, а пищу ему приносили ученики, приходящие на очередной диспут. Потом они составили и его славу в веках - так к нему "все остальное и приложилось".

Заслуживает внимания анализ открытий Эйнштейна. Тонкий наблюдатель, Кедров выявил и беспардонно акцентировал, по всей вероятности, наиболее значимую и опасную для уютно устроившегося мира ученых вещь: "реальность" и "физическая реальность" - далеко не одно и то же".

В то же время Кедрову удалось то, что до него мало кому удавалось: он смог вполне внятно прояснить смысл новаторства Велимира Хлебникова и "разъять как музыку" многотомность живого Пруста. Для этого он нашел нужный камертон: излюбленная эквилибристика с категорией времени "подошла" к замочной скважине Пруста: у него "мечта неотличима от воспоминания"; "у него нет биографии, жизнь слишком груба для него. Он в ней никогда не жил. Зато он живет в своей прозе". Хлебников же своей поэзией "нарушает интеллектуальное благодушие" и походит на музыку Дебюсси - "это музыка тончайших переходов и еще не узаконенных обертонов". Подобная удача, возможно, объясняется тем, что и сам Кедров "пришел к нам с другим зрением".

Философско-религиозная астрология - особая статья авторских исследований: здесь Кедров проводит аналогии между фольклорным наследием, древними алфавитами и астрологическими явлениями. Подобный экскурс помогает нам плавно (то есть мгновенно) очутиться посреди "звездной мистерии" Блока.

Все главы книги пронизывает диалог о времени и вечности, о жизни и смерти как преломлении, чередовании и, главным образом, о выворачивании (инсайдауте) - когда одно превращается в другое, не изменив единообразной сути. "В момент инсайдаута личность не растворяется в мире, а расширяется до его пределов".

Кедров считает Ницше "вычурным" "низвергателем философии на масскультурный уровень". В какой-то степени это справедливо, однако необходимо помнить про последовательность событий - Ницше был воспринят не сразу и далеко не всеми: то, что его позднее подняли на щит и по-своему интерпретировали, не идентично его воззрениям. И тем не менее у Ницше, как у автора с размахом, мы можем найти сентенции, родственные концептам Кедрова. К примеру, в самой "масскультурной" и "вычурной" его работе "Так говорил Заратустра" читаем: "В каждый миг начинается бытие; вокруг каждого "здесь" катится "там". Центр всюду". Объясняя одно из "ключевых" понятий метакода Заратустра-Кедров говорит так: "Далекое близко. Близкое - далеко. Прошлое, будущее и настоящее слились в одно бесконечное мгновение".

С другой стороны, работа Кедрова содержит и ряд очевидно дискуссионных положений. К примеру, автор говорит, что "битва - момент отсечения от вселенной": это противоречит его же концепции о выворачивании, так как именно сильный стресс или (что предпочтительнее) смерть служат путями преобразования. Так инсайдирует князь Андрей на поле Аустерлица (контузия помогла ему наконец увидеть "это высокое небо").

Противоречие несколько иного, логического толка можно обнаружить в том, как Кедров оценивает взгляды Платона и Аристотеля. Как известно, у Платона в основе мира лежат эйдосы, - некие вечные сущности всех реалий. Кедров же придерживается позиции Аристотеля, замечая, что "такая вселенная не может двигаться", она не развивается, нет открытой Аристотелем для науки причинно-следственной связи. Однако задумаемся: кто может поручиться, что и сама эта причинно-следственная связь не есть платоновская вечная сущность, эйдос?

Да и сам Кедров вынужден принять систему координат Платона, говоря о такой одиозной проблеме, как добро и зло. Тут автор уже не допускает никакого причинно-следственного развития: "Первый, кто догадался о неуничтожаемости духовных ценностей, был Платон. Первоатомы красоты и добра он назвал эйдосами, изначальными идеями".

Недавно в книжном магазине меня основательно развеселили названия учебников: "Философия для средней школы" и "Философия для аспирантов". Так вот, книга Кедрова из числа тех, ознакомление с которыми нельзя затягивать, но ее понимание не зависит от возраста: если уж человеку от рождения не дано чего-то понять - то с годами попытки не станут более успешными.