Ольга Сульчинская Миро Гавран. Юдифь: Повесть / Пер. с хорватского Н.Вагановой. - СПб.: Азбука-классика, 2004, 224 с.
Миро Гавран - лучший писатель Центральной Европы. Во всяком случае, именно в этой номинации он получил шесть лет назад международную литературную премию "Европейское время". Его работы переведены на 17 языков. Он дебютировал как драматург в 1983 году (ему было 22 года), с тех пор написал более 30 пьес, которые были поставлены не только в его родной Хорватии, но и в других странах мира, включая США. Однако его перу принадлежат не только пьесы. Шесть романов и еще семь книг для детей и юношества получили самые благоприятные отзывы читателей и критиков. Роман "Юдифь" был номинирован в 2003 году на международную дублинскую литературную премию. (В русском варианте с жанром выходит некоторая путаница: на обложке написано "роман", в описании - "повесть").
"Юдифь" продолжает давнюю литературную традицию "подлинных историй", у истоков которой стоял Томас Манн с "Иосифом и его братьями". Можно также вспомнить "Гертруду и Клавдия" Апдайка или Лагерквистова "Варавву". Творческий метод таков: взяв за основу известный миф, писатель возвращает героям человеческую индивидуальность, а истории - дыхание жизни с ее неоднозначными мотивациями и тайными побуждениями. Миро Гавран предлагает нашему вниманию собственноручные записки Юдифи. Вряд ли сыщется человек, не помнящий этого сюжета - если не по Ветхому Завету, то благодаря образу, бесчисленное число раз запечатленному художниками. Полотна эти представляют один из вариантов разрешения конфликта "Красавица и чудовище": красавица с мечом в руках, а от чудовища осталась только отрубленная голова. В некоторых вариантах голова попирается ногой красавицы. Предыстория вкратце такова. Маленькому городу на границе всей Иудеи грозит завоевание. Бесчисленное войско стоит у его стен. Враг безжалостен. Кажется, все обречены. И вот женщина приходит во вражий стан, соблазняет главного военачальника, оставшись с ним наедине, отрубает ему голову и возвращается с трофеем в родной город. Войско, внезапно лишившееся предводителя, бежит. Хеппи-энд. Но Гавран и его Юдифь рассказывают иначе. Хотя начинается, все как положено в житиях святых. С детства Юдифь была не такой, как все: "В те мои ранние годы даже соседские дети воспринимали меня как избранницу судьбы, чувствуя невидимую, но непреодолимую преграду, отделявшую меня от них".
А дальше начинается удивительное. История избранницы превращается в историю лгуньи. Спасительница народа, героиня Юдифь оказывается лгуньей! Не потому, что она не совершала приписываемых ей подвигов. Совершала, здесь все честно. Но совсем из других побуждений, нежели ей приписываемые. Начиналось исподволь. Полюбила. Но замуж пошла за другого: непреложная воля родителей. Нелюбимый умер. Она не плачет, потому что не любила. Люди принимают это за признак силы духа. Юдифь терзается виной, принимает обеты, держит пост. Люди восхищаются ее верностью.
Дальше больше. К стенам родного города подходит враг. Старейшины зовут Юдифь. Здесь, кажется, единственное место, где Гавран отступил от текста Ветхого Завета (который, спасибо составителям, заботливо приведен в конце книги для желающих сравнивать). Там Юдифь сама выступает с дерзким предложением вывести из строя военачальника. Гавран приводит историю к большему правдоподобию в соответствии с нравами патриархального общества. Старейшины велят Юдифи идти и соблазнять врага, не оставляя ей выбора. И - случается чудо. Да-да, то самое, обыкновенное. Любовь. Содрогавшаяся от прикосновений нелюбимого мужа, Юдифь наконец встретила человека, которому хочет отдаться всей душой и всем телом. И отдается. Но классического конфликта между чувством и долгом не происходит. Поскольку не только она ему, но и он ей - отдается. И предается в ее руки, позволяя ей решить, жить ему или умирать. "Моим же ответом на его поцелуи был удар меча". Выбор предрешен, и хеппи-энда не получается. Потому что плачено за него слишком дорого. И платить придется всю оставшуюся жизнь. Снова Юдифь вынужденно оказывается лгуньей. Не потому что - врет, а потому что - не говорит и не может сказать правды. Для всех - героиня. Для себя - убийца возлюбленного. Полное, пожизненное одиночество. Спасенья нет. Но есть утешенье. Ведь, вы помните, перед нами не роман Миро Гаврана, перед нами собственноручные записки Юдифи. Рукопись, тайный герой романа, тот единственный собеседник, с которым позволено быть самим собой человеку, который не может рассчитывать на понимание современников и соплеменников.
