ПРАВО 1001-Й НОЧИ
Мария Галина. Гиви и Шендерович. Мистико-ироническая фантасмагория. - М.: Мосты культуры, 2004, 479 с.
Храбрость почти всегда бывает необдуманной. Потому как, стоит ее обдумать: сопоставить силы, оценить возможности - она проходит сразу и надолго. Ею, как ветрянкой, по- настоящему болеют только раз в жизни.
Роман Марии Галиной - истинное проявление авторской храбрости. Со всеми вытекающими последствиями. Причем храбрость эту нужно искать не в художественном методе или сюжетных находках... И даже не в названии, как подумают остряки. Храбрость Галиной - в определении жанра.
Что может двигать человеком, начинающим писать "мистико-ироническую фантасмагорию"? По-моему, исключительно храбрость и ничего кроме нее. Взвалив фантасмагорию себе на плечи, писательница начинает свой путь. Фантасмагория лениво указывает его направление.
Как положено порядочной фантасмагории, она начинается в Одессе. Интернациональные друзья Гиви и Шендерович после алкогольного знакомства отправляются в Турцию - закупать по стоковым ценам воздушные шарики. На пароходе встречаются с русской красавицей по имени Алка. А по прибытии этот тройственный союз уже ждут приключения. Герои попадают в полный загадок и опасностей мир сказок 1001-й ночи, божественный город Ирам и прочие мистические места.
Галина не теряет присутствия духа на протяжении всего романа. Поэтому он получился у нее таким упитанным, полным. Как цыпленок-бройлер. Трехзначная цифра внизу последней страницы в данном случае отражает степень вдохновения.
Самым же смелым жестом все всяческих сомнений стал вынос в определение жанра слова "ироническая". Одним этим словом автор прижал себя к стенке настолько плотно, что предыдущая "храбрость" в истории с фантасмагорией уже не казалась такой уж безрассудной. Мария Галина вообще начала свою книгу так, как когда-то начинал свои знаменитые фокусы Гудини. А именно - обмотала себя цепью, плотно закрепила ноги колодками и попросила ассистентов опустить себя в аквариум вниз головой. В таком положении Галина начала свой роман. А к последнему абзацу должна была выскочить из плена целой и невредимой, звеня цепями, как бубенцами, и широко улыбаясь...
Но положение, в которое она сама себя поставила, начав писать не просто мистическую фантасмагорию про жизнерадостных Гиви и Шендеровича, а фантасмагорию ироническую, оказалось куда серьезней, чем казалось сперва. Цепи не поддавались. Под водой предательски не хватало воздуха.
- "Ну же, Потомок Потомков, Предок Предков!!!
- Что ну, собственно? - поинтересовался Шендерович. - Я все сказал!
- Вещай!
- Ну, там... абракадабра... Бэмц!
- АБРАКАДАБРА! - завопил Мастер Терион, воздев руки к потолку пещеры. - Он сказал Слово. Могучее слово! Великое Делание наше завершено!"
Примерно в этом заключается ирония Марии Галиной. Примерно на это она надеялась там, под водой.
Когда Гудини заканчивал номер, зал взрывался овацией.