Юлия Качалкина Сергей Спирихин. Зеленые холмы Австрии (Зайчатина). Записки глухонемого. - СПб.: Максимка, 2004, 112 с.
Роксолана Микита. Сергей Спирихин. Незабываемое кино, незабываемые звезды. - СПб.: Максимка, 2004, 112 с.
"Новые тупые" снова на волне. Три года назад питерский дизайнер и прозаик, ученик Виктора Сосноры Сергей Спирихин - один из основателей этого, мягко говоря, своеобразного творческого товарищества, - вошел в шорт-лист премии Андрея Белого со своим романом "Конина". Подзаголовок новой его вещи звучит еще экзотичнее и агрессивнее: "Зайчатина".
В том смысле, что съесть коня - спешить всадника, а зайца - это уж несколько деревьев спасти.
Логически объяснить этот жанр (а "конина" и "зайчатина", сдается мне, намекают именно на инновацию жанра повести) практически невозможно: дело не в зайцах, даже не в фигуральных выражениях, где заяц кое-как появляется. Дело в попытке быть модернистами после модернизма. Написать нечто самоускоряющееся и герметическое: поехали герои в австрийскую эмиграцию. Сами, не гонимые режимом или идеей. А так, как теперешние студенты ездят в Санкт-Петербург на выходные. Побыть иностранцем на день - непричастным к этносу и традиции, читай - свободным и вседозволенным.
Едут герои под именами своих авторов: такой же Сергей, такая же Роксолана (или кратче - Лана), вдаются в подробности чужой топонимики, постоянно соотносят себя с Западом как моделью человеческого существования. И от этого становятся чудо как бесстрашны и остроумны. Могут, например, накупить складных стульев по дешевке для "Просторного театра" и еще денег на этом заработать: "Безумие не в том, что эти стулья просто выставляются на улице и зрителям предлагается смотреть вдаль, на окружающую действительность, в которой как бы нет ничего театрального, умышленного, провокационного, а в том, что за это┘ будут платить режиссеру деньги (5 евриков. Я уже давно высмеял этот бизнес Остапа Бендера. Однако вчера позвонили из магазина и сообщили, что заказанные стулья поступили, приезжайте".
Эстетика двух этих пестрых книжек - в тирании эксперимента: разрушить привычные представления садовников - о цветах, полицейских - об охране порядка, шахматистов в игорном клубе - о шахматах. Такая ребяческая удаль придумать всему простые "потомучки". А "почемучки" списать на счета зануд.
Как если бы повторилась затея Хоттабыча и у каждого футболиста на поле был свой собственный мяч.
И "Зайчатина", и "Незабываемое кино" - в духе акций вроде установки памятника комару на Литейном проспекте. "Новые тупые" (художники Игорь Панин, Олег Хвостов, Владимир Козин, Вадим Флягин и Инга Нагель) тогда приравняли коренное городское насекомое по значимости к гоголевскому носу, тоже прилепленному к одному из фасадов Северной столицы.
"Зайчатина" - очень смешная история. "Незабываемое кино" - история грустная, и в ней тебе не верится, что можно построить обсерваторию на крыше загородного домика.
Спирихин, с одной стороны, предлагая протоколированное путешествие в страну венских стульев, с другой - умудряется ненавязчиво дать ответ оборзевшим филологам постструктуралистского толка: "Набрать цитат, разучить категориальный аппарат по словарю постструктурализма, позаимствовать идеи у Лаку-Лабарта, Барта и написать квазигерменевтический труд о мерцающем субъекте письма, безапелляционностью своей и интеллектуальной аляповатостью не оставляющий никаких шансов для интерпретаций помимо констатации того факта, что никакого субъекта не оказалось┘"
Вот уж поистине: "...перед тем как сказать что-то умное, медленно досчитайте до десяти".
Только вот в чем провинился бедный Франц Кафка, чье "Превращение" герой "Зайчатины", простите за прямоту, "простебал", разыгрывая из себя уставшего от трудов праведных филолога-переводчика? Да и Мартин Хайдеггер - чем? Но, вероятно, Алиса заточила нож остро. Гутен морген, белый кролик.
