Удар в спину политического радикализма

Чак Паланик. Невидимки: Роман. - М.: ООО "Издательство АСТ": ООО "Транзиткнига", 2004, 300 с.

Новый роман Паланика (четвертый выпущенный у нас и первый по времени написания) я воспринял как мощный удар в спину политического радикализма. Это звучит парадоксом, ведь когда-то паланиковский "Бойцовский клуб" был воспринят как библия радикалов и апология бытового террора.

Если б Паланик был гражданином России, его тут же привлекли бы к ответственности по закону об экстремизме. Судите сами: инструкция по изготовлению пластиковой взрывчатки, описание военизированной организации типа скинхедов, призывы к неповиновению. Плюс экстремистские выкрики: "Сожги Лувр и подотрись Моной Лизой, так по крайней мере Бог будет знать твое имя!"

Это я не к тому, что Чака пора посадить, а книги изъять из продажи. Но рецензии на него, даже положительные, выглядят как доносы. Данилкин писал о его "Колыбельной": "Вот вам литература выколотых глаз и окровавленных ртов. Насилие - единственная твердая валюта в паланиковском мире". Консервативная критика пишет то же, но с обратным знаком: "Бойцовский клуб" может превратить обыкновенного хулигана в сознательного террориста".

На самом деле парадокса здесь нет. Паланик, мягко говоря, не толстовец. Но правда и то, что книга за книгой он вычитает из радикализма его политическую составляющую и этим как бы говорит радикалам: "Хотите быть честными? Будьте честными до конца, признайтесь, что вам просто нравится разрушать".

По его версии, антисоциальное поведение - от диссидентства до хулиганства и терроризма - связано не с экономикой или политикой. Человека попросту не устраивает распределение ценностей в обществе. Тот, кто осознал, что именно его не устраивает, становится идейным борцом. Остальные же страдают от беспричинной агрессии, от недовольства собой и окружающим миром. При случае они могут заминировать супермаркет или устроить налет на вьетнамское общежитие.

После теракта в Нью-Йорке было много разговоров о том, что началась третья мировая война христианской цивилизации против всех остальных. Но эти разговоры не объясняют ни взбесившихся антиглобалистов, ни людей типа субкоманданте Маркоса и Секо Асахары, ни скинхедов в Северном Бутово. Они не успокоятся, если Буш уничтожит бен Ладена или третьи страны достигнут экономического подъема. Их действия направлены не против демократии и христианского мира. Им мешает Система. Система как таковая.

А вот о феномене беспричинного терроризма и асоциального поведения говорят мало, стыдясь признать, что третья мировая - война двух типов людей: довольных и недовольных. Система вызывает недовольство независимо от положения в ней - у менеджера и панка, чеченца и американца, католика и кришнаита. Само понятие "норма" неприемлемо для недовольных людей.

Так случилось, что Паланик стал голосом недовольных. Их мораль гласит: чтоб почувствовать вкус к жизни, поверить, что жизнь - всерьез, надо потерять все, взорвать этот мир к чертовой матери, разрушить его до основания, превратить в хаос. Только из хаоса, из руин может возникнуть что-то стоящее.

Таков "Бойцовский клуб". Тема "Колыбельной" немного иная - страх перед тишиной, перед отсутствием информации, которая в конечном счете убивает нас, превращает в зомбированных придурков. "Удушье", одна из самых мощных паланиковских вещей, - приключения мошенника и сексоголика в мире хронических шизофреников. Он зарабатывает тем, что каждый день умирает. Его мечта о Втором пришествии оказывается на поверку галлюцинацией. Вывод автора: мечты о спасении основаны на лжи и физиологии. Зло надежнее и честнее. Только насилие и агрессия могут привести людей в чувство.

"Невидимки" же (в оригинале "Невидимые монстры") основаны на личном опыте автора. Однажды на пикнике Чак сцепился с парнями, которые слишком громко слушали рок-н-ролл. По американским понятиям он поступил некорректно, и ему как следует врезали. Синяки и ссадины не проходили несколько месяцев. Было больно, но на следующий же день Чак вышел на службу. Он был потрясен, когда сослуживцы стали его сторониться, а начальство сделало строгий выговор. Как будто нельзя писать репортажи или чинить "Мерседесы" с разбитой рожей!

Вскоре после этого случая он и сел за свой первый опус. Сюжет вкратце таков. Топ-модель попадает в перестрелку. Лицо изуродовано. Восстановить былую красоту невозможно даже с помощью пластической хирургии, и высший свет больше знать не хочет о ней. Жизнь идет под откос, но вдруг она обнаруживает, что получила тайную власть над людьми, не желающими признавать ее существование.

История развивается на контрастном фоне грабежей, убийств и не сильно традиционного секса. А кончается - на больничной койке. Как и многие романы Паланика. Ведь и в "Бойцовском клубе" герой очухивается в палате, понимая, что кошмар происходит не с миром, а с его тяжелобольной головой. Но ничего уже сделать нельзя: позади взорванные дома, убитые люди, съехавшее с катушек общество...

Книги Паланика еще и о том, какую ответственность мы несем за неполадки в своих головах.