Рукоблудье с ножом в спине

НОВЫЙ МИР

Ирина Ермакова. Царское время.

Бытовая лирика вперемешку с пейзажной. Бытовая прошибает сильнее. Особенно трогателен верлибр про Ангелину Филипповну, которая "самая культурная жилица / нашего подъезда / отслужила ровно 52 года в Большом / билетершей / Теперь у нее коллекция арий / и коллекция кошек". Коллекционирование кошек говорит о высоком культурном уровне персонажа.

Анатолий Азольский. Кандидат. Повесть.

Любовная история, переходящая в производственные отношения и кончающаяся, как водится, похоронами. В лучших традициях трифоновской городской прозы. Впрочем, Азольский в сравнениях не нуждается. У него букеровская премия 1997 г., свое место в литературе и свой взгляд на вещи.

Инна Лиснянская. Сверчок.

Стихи лета и осени 2003 года. В стихах Лиснянской появилась новая лексика. Компьютерная: курсор, монитор, delete и так далее. А в остальном та же возвышенная простота, за которую Инну Львовну справедливо считают поэтической наследницей Ахматовой: "Клюй зерно и летай и чирикай! / Только скорби моей не тревожь. / Над моею любовью великой / День встает, на себя не похож".

Дмитрий Галковский. Девятнадцатый век. Святочный рассказ # 13.

Альтернативная биография Василия Розанова. Верней, ее начало и конец. Середина опущена. Лейтмотив: страх сифилиса и молитва. "Розанов никогда никого так и не любил, до конца жизни оставаясь сексуально забитым интеллигентом. Куря в постели и смотря в потолок, он себя успокаивал: - А что, ничего. Дети хорошие. Да и сифилисом не заболел".

Андрей Василевский. Политика.

Под рубрикой со скромным названием "Опыты" опубликованы миниатюры главного редактора "Нового мира": "Амелин / как ты смеешь / писать стихи / после 11 сентября". Действительно, как он смеет? Но ведь и не писать невозможно.

Марианна Гейде. Коралловые колонии.

Пять стихотворений от лауреата премии "Дебют" за прошлый год. Довольно мощный и трагический по сути своей поток сознания. Плюс короткое выступление на церемонии награждения "Дебютом", до предела насыщенное блоками типа "формообразующий акт человеческой воли", терминами типа "апроксимация" и пафосом. Впечатление, что говорит 60-летний профессор Кембриджа, а не 25-летняя и, видимо, симпатичная девушка.

ЗНАМЯ

Александр Леонтьев. Перемена мест.

Легкие, почти воздушные стихи, в которые без стука вламываются ирония и бытовуха. Особо удачны ремикс песни "Цыпленок жареный" и стихи о том, как поэт подвергся гоп-стопу: "В портфельчике, что где-то / Был брошен на асфальт, / Лежали том поэта / и Фрэнсис Фицджеральд". Фицджеральд-то чем провинился?

Мария Лосева. Фобии города. Рассказы.

Рефлексия человека, для которого мир ограничен Садовым кольцом. А дальше расстилается ад. "Они интуитивно стараются не выглядывать и задергивают занавески поплотнее".

Сергей Плотов. Дефиле.

Стихи, рекомендованные журналу Виктором Шендеровичем. Плотов писал ему куплеты для "Бесплатного сыра". Куплеты - самое подходящее слово для этих отвязных текстов: "Ты жива еще, моя Танюшка? / Ну и я, скорее жив, чем нет. / Тут одна случилась заварушка. / Ты пока пиши на лазарет". Это, если кто не понял, письмо Онегина к Татьяне. Годится для цитирования и чтения друзьям под бутылку водки.

Алексей Слаповский. Качество жизни. Книга.

История об адапторе. Человеке, которые адаптирует, упрощает и втискивает в нужный формат чужие тексты. А заодно и свою жизнь. "Адаптация предполагает уничтожение всего, что не имеет отношения к главному смыслу".

Юлия Пивоварова. Сторожит мадемуазель.

Совершенно безбашенная (в лучшем смысле этого слова) новосибирская поэтесса. Перл подборки: "Одна сидит твоя бабенка, / Кормя красивого ребенка". Заболоцкому это понравилось бы. Он любил серьезное искусство абсурда.

АРС"С об итогах 2003 года.

Дискуссия критиков и писателей о том, как соединить серьезную литературу с массовым потребителем и стоит ли это делать. В прошлом году соединять получалось не очень.

ОКТЯБРЬ

Бахыт Кенжеев. Из лирики.

Изящная московско-эмигрантская ностальгия с загадочными эпитетами типа "влажное время" и "невинная неумелость". "Что в руках у Мойры - ножницы или спицы? / Это случай ясный, к тому же довольно старый. / Перед майским дождиком жизнь ложится / разноцветным мелом на тротуары".

Вячеслав Пьецух. В предчувствии октября. Повесть.

Традиционный российский абсурд и конспирология. Главные действующие лица: философ Петушков, темная личность Штемпель, владелец химчистки Адиноков, депутат Шмоткин и неудавшаяся поэтесса Марина Шкуро. Место действия - усадьба "Братеево". Жанр - новая русская фантасмагория в духе Гоголя и поэмы "Москва-Петушки".

"- По какому случаю пьянка? - весело спросил Шмоткин.

- По тому поводу, - хмуро ответил Адиноков, - что скоро вместо России будет сплошной Китай.

- Это, конечно, повод, - согласился Шмоткин и сел к столу".

Михаил Жванецкий. Верлибры.

Ни для кого не секрет, что Жванецкий - чудовищно лиричный писатель. Так почему бы не записать его миниатюры в стихотворную строчку. Записали. Получился верлибр. В лучших верлибрах Жванецкий похож на самого себя, каким мы привыкли его читать и слушать: "Не убивал старух от пуза веером из автомата, не давил мужчин бульдозером, не писал сверху на толпу, не занимался сексом в людном месте... Пустая жизнь, ни вспомнить, ни продать". В худших - на среднестатистического американского студента-слависта.

Инга Кузнецова. Дуэль на карандашах. Поэт и лирический герой.

В разделе "Литературная критика" эссе о сложных отношениях поэта с самим собой и своими стихами. "Всем известна динамика беспокойства, ложного успокоения, бегства в другие жанры; потом наступает паника, потом - чувство бессмысленности всего, депрессивное безразличие, и вот, когда совсем уже утрачено самоуважение, вдруг случается текст, непохожий на прежние, неожиданно сильный, точно кто-то другой написал его". Психология творчества анализируется со ссылками на Тынянова, Бориса Рыжего, Лидию Гинзбург и других авторитетов.

ДРУЖБА НАРОДОВ

Этот номер целиком посвящен Грузии и современной грузинской литературе.

Отар Чиладзе. Годори.

Роман знаменитого грузинского поэта-шестидесятника. Напряженный психологизм и антиимперские настроения. "Можно сказать, что абориген Страны Советов вообще не знает полноценной жизни┘ Он вызывает неприязнь или, в лучшем случае, брезгливую жалость".

Лиа Стуруа. Как сладок лени мед в конце войны!

Сюрреалистические верлибры в переводе автора, В.Леоновича и М.Фарги. Отдаленно напоминает японские хокку: "Чуть передохну, / поставлю на рояль / фарфоровую чашку - / мне и капли одной / хватит надолго". Что пил автор из фарфоровой чашки - не уточняется.

Резо Чеишвили. Колодезник.

Современная грузинская новелла. Особенно хорош рассказ-расследование на тему "кто убил отца Нодара Думбадзе". Понимаешь, что на Кавказе была совершенно особая советская власть.

Годердзи Чохели. Грустные истории.

Истории действительно грустные. Про калечную учительницу физкультуры. Сумасшедшего пастуха Дрангулу. И пепел костей. Похоже на стихотворения в прозе или бессюжетный киносценарий. Написал все это известный режиссер, снявший нашумевших когда-то "Райских птичек" и "Прикованных рыцарей".

Гиви Гегечкори. И слова возникают из многоголосья┘

Старый мастер грузинского верлибра. На этот раз рифмованные стихи в переводе М.Синельникова. "Страну эту высокомерно доселе мы попирали, / Но ясно: уйдем отсюда, ежели так ослабели, / И снова здесь нужен идол┘ Явиться вождю не пора ли? / Поскольку народовластье не пискнуло и в колыбели". Говорится от лица римского претора, но имеется в виду явно не Рим, а Россия.

Гагик Карапетян. Сергей Параджанов / Эдуард Шеварднадзе.

О том, кто, как и почему мешал Параджанову жить и снимать кино.

ЗВЕЗДА

Глеб Горбовский. Стихи.

Горбовский был звездой первой величины на небосклоне ленинградской поэзии, когда там блистали Бродский, Городницкий, Рейн, Уфлянд. Потом был поэтом-песенником. Потом писал прозу. Теперь он пишет такие стихи: "Облокотясь о ветер сильный, / что растрепал ее прическу, / она смотрела в вечер синий, / сжимая в пальцах папироску".

Андрей Левкин. 4 ночных магазина города К.

Рассказ о путешествии в воображаемую страну У., в которой легко угадывается Украина. И город К. соответственно столица этой страны. Вывод автора: быть никем, человеком толпы, приятнее не в Киеве, а в Москве. Да и магазины здесь лучше. В украинских магазинах продается не только сало и горилка, но разве от этого легче?

Владимир Гандельсман. Из книги "Школьный вальс".

Прочувствованные стихи о босоногом детстве в советской школе. Местами пафосные, местами куртуазные, иногда ироничные: "Вержиковский достанет свой ножик / и Покровскому в спину воткнет / за Ларису Дьячук. Сколько ножек! / И ведь каждая линию гнет! / И Лариса при ножках и с грудью, / и она возбуждает уже, / и склоняет людей к рукоблудью, / и любовь пробуждает в душе". Такое вот рукоблудье с ножом в спине.

Джозеф Максвелл Кутзее. Он и его слуга.

Чума, писатель, его слуга, старая Англия. Рассказ букеровского и нобелевского лауреата. Подтверждение тому, что иногда эти премии дают хорошим писателям.

Андрей Пюккенен. Полковник Эльвенгрен.

Удивительные приключения татарского конника в независимой Республике Северная Ингерманландия. История финской и советской Карелии, тесно переплетенная с российскими катаклизмами.

НЕВА

Зиновий Зиник. Сэр Обадия и его зонтик. Рассказ.

Скорее все-таки небольшая повесть. Скверный анекдот, который перерастает в чуть ли не шпионскую историю с отравленным зонтиком. Обадия Гершвин, Пастернак, Лондон и Переделкино, китайская еда, пельмени и селедка, завезенная в Россию Петром из Голландии. Такие вот зонтики бывают.

Александр Городницкий. Стихи.

Грустные, но совсем не пожилые и не усталые стихи. О прошлом, но печаль светла. Об СССР не распавшемся, но без тоски. Все было, все есть, все будет: "Водопад Ниагары, Памирский хребет в снегу, / Нидерландское небо, низкое и сырое. / По округлой планете, оглядываясь, бегу, / Как испуганный Гектор вокруг осажденной Трои..."

Владимир Медведев. Охота с кукуем. Рассказ.

Чернуха с мистикой. Очень страшная русская сказка. Хотя начинается все относительно безоблачно: "Труп оказался неожиданно тяжелым и неповоротливым. Он лишь перевалился на спинку сиденья и остался недвижим. Тогда Сныч выбрался из "Запорожца", просунулся в открытую левую дверцу и рванул жмура посильнее. Но тот отчего-то не валился на бок, а так и остался сидеть, свесив голову на грудь┘"

Владимир Гандельсман. Проза о стихах.

"В 1972 году мне, тогда 24-летнему молодому человеку, выпала удача прочесть стихи В.В. Набокова. Они меня восхитили, и с помощью того же родственника-дипломата, который мне их привез, я не только переслал автору свое письмо, но и получил ответ, публикуемый ниже┘"

Михаил Хейфец. Он не мог поступить иначе?

Очерк об Александре Ульянове. Написан тридцать лет назад, но "вовремя остановлен". Остановили Разгон и Данин (об всей истории очерка, ареста автора etc. - в предисловии). "Первый год царствования - 1881-й: процесс цареубийц-первомартовцев, пять виселиц на Семеновском плацу. Второй год - 1882-й: "процесс двадцати" членов и агентов исполнительного комитета "Народной воли". Третий год - 1883-й: "процесс семнадцати" членов нового исполнительного комитета во главе с Верой Фигнер. 1884 год: арест и процесс возрожденного исполнительного комитета во главе с Германом Лопатиным. 1885 год - арест и процессы "Молодой "Народной воли". 1886 год - разгром южнорусской организации "Народной воли", нового центра партии (Б.Оржих, В.Богораз), новой военной организации партии..." Окончание следует.