Сквозь пьянки и соития

Александр О"Шеннон. Антибард. Московский роман. - М., 2003, 266 с.

Первый роман, первый прозаический опыт известного барда Александра О"Шеннона (р. 1964). С предисловием Дмитрия Быкова. С характерным заголовком.

Сюжет предельно прост. В духе Джойса и Ерофеева. Один день барда Андрея Степанова ("все образы в этом романе, в том числе и образ Главного Героя, являются собирательными и строгой идентификации не подлежат" - лукавство, конечно, но извинительное). Итак, один день Героя. От утреннего похмеления где-то на севере столицы до вечерней отключки. Если Веничка ехал из Москвы в Петушки, то у антибарда Степанова маршрут короче. От неизвестной квартиры приятеля-собутыльника до своей - на Каширку, а оттуда в клуб бардовской песни "Поворот" на Соколе (очень похож на клуб бардовской песни "Перекресток" на Соколе; аналогично и руководитель клуба Алферов смахивает на реального руководителя перекрестка Луферова, но "все образы в этом романе являются собирательными┘").

Мир, описанный О"Шенноном, - отвратителен. Он и так-то ужасен - мир поэтов, писателей, художников, бардов, но еще и описан с искренней ненавистью. Разоблачительный памфлет, суровый приговор гнусной литературной действительности, вялотекущему антилитературному процессу.

Главный Герой - сквозь пьянки и соития, сквозь малознакомую сволочь, сквозь печальные воспоминания о своей тяжелой жизни - стремится┘ Он, разумеется, сам не знает, куда стремится. За выступление в клубе ему обещали триста рублей, но разве только денег алкает его душа? Тем более дорога - от севера до Каширки, и от Каширки до Сокола в оба конца, и все на тачке - конечно, дороже. Правда, платит женщина. Но все равно - стоит ли ехать? Вот же оно (точнее, она) - поэтово счастье. А коньяк (Главный Герой очень любит коньяк и настаивает на своем выборе: его угощают чем попало, и только самые верные поклонницы покупают в складчину вечный "Московский") можно и дома пить. Тем более что: "Когда начинаешь пить с утра, главное - не останавливаться, пить до полной отключки. Не понижая градуса, не уменьшая дозы. Не растягивая пауз┘"

Дмитрий Быков в предисловии грустит по поводу "жалости и сентиментальности, мужской жадности и глубокой человеческой усталости". Все верно. Много, очень много грусти, грубые слова есть, а грубости нету. И финал почти не трагический. А может быть, думаешь, все еще как-нибудь само наладится. Ну хоть как-нибудь. И обязательно само - ибо О"Шеннон хоть и ирландец, но живет в России, а потому из всех мужских профессий виртуозно владеет только самой главной и самой русской - мечтать.

Две вещи меня у Шеннона шокировали. Во-первых, пассаж: "А где это мы едем? Похоже, все еще Тверская, но памятник Маяковскому уже проехали. Дальше, кажется, никаких памятников до Сокола больше не будет┘"

Ну, Белорусский вокзал Главный Герой мог уже и проехать, да и памятник там, если из Москвы едешь, не виден. Но как же памятник Эрнсту Тельману возле метро "Аэропорт" (как раз перед "Соколом")?! И второе. Автор упорно использует слово "одевает" - там, где надо бы "надевает". А ведь любой школьник знает. Русский интеллигент надел ботинки и шапку-ушанку и отправился на концерт любимого барда в "Перекресток". Американский проповедник одел своего любовника во что попало и оба отправились на концерт Мадонны в грязный расистский притон Сан-Франциско.

Понятно, откуда у русского гения деньги на корректора? Но хотя бы элементарные правила знать можно?