Евгений Лесин Валерий Попов. Запомните нас такими. - СПб.: Изд-во журнала "Звезда", 2003, 288 с.
Сборник коротких новелл, воспоминаний, зарисовок, физиологических очерков и чуть ли не памфлетов. Плюс "вольные мысли", жанр, который чаще всего называют "Из записных книжек". "Что читаешь-то?" - "Да тут - про одного влюбленного, который за одну ночь от любви поседел". - "Ну хочешь - и я за одну ночь от любви поседею". - "Не тот случай". - "Ну хочешь - полысею?" - "Вот это ты можешь". Если в двух словах, то - физиология Петербурга. То есть Петербурга-Ленинграда-Петербурга. Хотя есть, конечно, и Москва, и Нью-Йорк, но все равно - Питер. Во всей красе. Чаще всего смешной, порою немного грустный от невозвратности, иногда и злой, как обиженные бомжи. Потому что смесь - она и есть смесь. Жанров, эпох, тысячелетий.
Вот вроде бы чистая "физиология", литературный Петербург, но какая, в сущности, поэзия: "Вот здесь - шаг назад с Аничкова моста, на углу Невского и Фонтанки, Достоевский, по его словам, пережил самый счастливый момент в его жизни - выйдя от Белинского, который с восторгом отозвался о "Бедных людях". Вот - на этом самом углу... А чуть дальше, при спуске с Аничкова моста вперед, у Лавки писателей примерно через сто лет был счастлив я - увидев, как выйдя из Лавки, девушка вслух читает мою книгу своему кавалеру, и они смеются..." Представляете - идут и оба смеются... После такого, прав Попов, и жить страшно, и хочется прыгнуть в Фонтанку. Но жить надо - хотя бы для того, чтоб написать вышеприведенный фрагмент. Здесь ведь не самолюбование, а очень точные слова о смысле литературы: оба смеются.
Валерий Попов - не юморист. А читая настоящую, "серьезную" прозу смеются редко. Между тем слезы любой умеющий складывать буквы в слова вызвать может, смех - единицы. "Однажды в молодости, - начинается рассказ "Балласт", - я опоздал в гости, и когда пришел туда, там уже кипела драка. В драке и с той и с другой стороны участвовали мои приятели, поэтому я сразу не понял, на чьей стороне правда, и решил пока, раз уж я пришел в гости, поесть. Положил себе салата, гуся и так увлекся этим делом, что о драке, переметнувшейся в другую комнату, чуть не забыл. Иногда из той комнаты доносился призывный грохот, я говорил деловито: "Да, да... сейчас", но от еды пока не мог оторваться. Да и тема драки, как я понял из выкриков дерущихся, была мне не близка..." Дальше, как нетрудно догадаться, все будет только лучше. Но сам посыл: тема драки!
Перед нами не Довлатов (при всей любви к нему). Все куда серьезней. А кое-где и - смешнее. Так что на всякий случай: запомните нас такими (тоже очень смешной рассказ о продажной любви - в Питере и в Америке: и там и там неудачно, но в Америке все равно - хуже). Главное - не полысеть от любви.
