Антон Желнов Уистен Хью Оден. Лабиринт. Сборник стихов / Пер. с анг., предисл. и коммент. Вячеслава Шестакова. - М.; СПб.: Летний сад, 2003, 208 с.
Большого поэта после его смерти следует издавать лишь в двух вариантах: в виде полного собрания сочинений (как недавно случилось c Эзрой Паундом, см. "НГ" от 4 сентября), либо в виде обычного сборника - при условии, что составитель, независимо от своих пристрастий, представит читателю стихотворения разных лет. Тем более если речь идет о поэте-интеллектуале, важная черта поэтики которого - стилистическая и семантическая эволюция. Уистен Оден, крупнейший англоязычный поэт и мыслитель ХХ века, был именно таким. Соответственно, сборник, составленный преимущественно из стихотворений 1930-х годов, весьма фрагментарен, и нам не удастся прочувствовать масштаб и уникальность творческого метода Одена. Однако надо отдать должное Вячеславу Шестакову и издательству "Летний сад" за попытку хотя бы издать стихи столь сложного и дидактичного поэта в наш недидактический век. В России первый и единственный поэтический сборник Одена вышел в 1997 в петербургской "Евразии" (тогда - под общей редакцией Виктора Топорова). Год спустя "Независимая газета" представила читателям книгу эссе поэта о литературе, а в мае 2003 года выпустила книгу его застольных бесед с Аланом Ансеном, блестяще переведенную и откомментированную Глебом Шульпяковым и Марком Дадяном. И вот теперь - подарок в виде "Лабиринта".
Иосиф Бродский, посвятивший Одену эссе "Поклониться тени", полагал чтение его стихов единственным доступным средством почувствовать себя порядочным человеком. В предисловии к "Лабиринту" Шестаков задается вопросом: что же такого главного в творчестве Одена - нравственный внутренний кодекс, логика или фантазия, строгая рациональность или алогизм нонсенса? В качестве возможного ответа приводится точная характеристика, данная Бродским: "Метафизика в обличье здравого смысла". Оден действительно "редкий случай сочетания интеллектуализма и лиричности, идеи и образа, логоса и нонсенса". Книга состоит из шести разделов, обобщающих основные оденовские темы: "В чем правда любви", "Пляска смерти", "Лабиринт" (как аллегорическое изображение мира), "Память", "Корабль" (тема географии и путешествий), "Сатиры и нонсенсы". Во всех стихотворениях - ярко выраженный социальный подтекст. Оден осознанно делает из себя сына цивилизации, наблюдателя общественных и политических болезней, о которые виртуозно преломляет понятия Любви, Смерти, Добра. Именно в них автор видит выход из сложившейся двоякости мира: "Когда любовь приходит,/ Тогда не до писаний/, Раздумья, аналитики. Со стороны/ Влюбленные как будто бы мертвы./ В любви все одинаковы - / Крестьяне, горожане, поэты,/ Даже критики,/ В постели все равны".
Здравый смысл, воплощенный в форму детского стиха (что опять же подметил Бродский) подсказывает читающему если не выход (жизнь для Одена представляется часто в апокалипсическом свете), то правду, ужасающую тем более своей трезвостью. В цикле "Пляска смерти" (кстати, написанном поэтом для одноименного политического мюзикла) смерть представляется одушевленным спутником: "Смерть - прекрасный учитель, хотя без диплома./ Самый тупой ученик понимает ее с полуслова./ Учит она одному - как умереть побыстрей, / Но в ее классе никто не смеет проситься за дверь".
Стоит отметить, что у позднего Одена мы не отыщем подобного дерзновения и радикализма. Дикция сменится смирением, конечным приятием христианской веры и провозглашением того, что "доброта - нетленна". В этом смысле после прочтения "Лабиринта" вас не покинет ощущение пустоты и недосказанности. Тем более ты догадываешься о том, как может закончить свой путь человек, в 38-м году написавший:
Я заглядывал на летние дачки,
Но любви там не увидал.
Не было ее ни на тихой Темзе,
Ни в Брайтоне,
где шумит морской вал.
Я не знаю, о чем
поют птицы
И о чем говорят розы.
Но любовь не то, чем петух
так гордится,
И совсем не то, что
постельные позы.
Дарья Гармоненко