"Провожая Йейтса в гроб..."

Новый мир

Бахыт Кенжеев. Цикада в горсти. Стихи.

"Черно-белое, сизое, алое, / незаконное, злое, загробное, / нелюбимое и небывалое, / неживое, но жизнеподобное┘" Совершенно забытое чувство от его стихов. Гиппиус, прости Господи, вспоминается. Что-то давно прошедшее и очень хорошее.

Ольга Новикова. Из цикла "Вымыслы".

Никакого жанрового определения. Полурассказы, полуэссе, полувоспоминания. То ли о несуществующем прошлом, то ли о закамуфлированном будущем. Москва, Ленинград, писатели всех мастей. Обиды, упреки - вымышленные, конечно, иначе б называлось "Литературная коллекция".

Александр Солженицын.

Давид Самойлов. Из "Литературной коллекции".

Опять классик бранится. На сей раз по поводу Давида Самойлова вкупе, естественно, с "гайдаро-чубайсовским грабежом". Личные обиды плюс обычные придирки. Хотя, надо признать, читатель Александр Исаевич очень внимательный, так что наблюдать его собранье насекомых все равно интересно.

Марина Палей. Вода и пламень. Рассказ.

Не рассказ, а торжественное слово в защиту великого русского языка. Потому что весь написан примерно так: "Я сейчас буду дома эссен мой ужин. Потом я буду айне час смотреть телевизор. Потом я буду спать. Майн инглиш из зеер шлехт. Я быть айн маль в Канада. Зеер гут. Я любить велосипед и рыбалка. Битте? Йа, унд аух фиш эссен. Ха-ха-ха-ха. Генау". И если встречаются (а они встречаются!) абзацы сугубо русские, то просто петь хочется.

Виктор Панов. И там жили. Рассказы.

Виктор Панов (1909-1995). Из крестьян, но из ветеринарного института исключен за "кулацкое происхождение". Стал рабочим, посещал литобъединение. В 1934-м принят в Союз писателей, в 1941-м арестован. 58-я. Вернувшись, работал кладовщиком и нормировщиком, потом в газете. Писал романы, печатал в "Новом мире" очерки. "И там жили" - плохой заголовок, но сами рассказы великолепны. Так писал Шаламов. Небольшие зарисовки с катарсисом. Сейчас тема сталинских лагерей "подзабыта", может, еще и поэтому так действует. Но все равно очень хорошо.

Анна Арутюнян. Стеклянный занавес Америки.

Подробно, со множеством примеров (часто из личного опыта), все о том же - проклятая Америка. Страна победивших радикальных меньшинств. Наглая, невоспитанная, словом, не страна, а возомнивший о себе хам.

Что ж, в духе времени, модно и актуально. К тому же отчасти и справедливо.

Кирилл Якимец. Окно в Америку.

И это все о ней. Бедная, бедная Америка. За что ж ее так наши литераторы не любят? Она и убогая (духовно), она и обильная (на подлости), но без нее - никуда. Так что повторим вслед за Якимцом: правь, Америка! И не только (как когда-то Британия) морями. В отличие от Арутюнян у Якимца - ничего личного, зато много точного.

Знамя

Елена Шварц. Кольцо Диоскуров. Стихи.

Мифология. Античная и современная: "Как золото Микен, растертое во прах, / Нью-Йорк в ночи внизу лежит на островах / И птица кружится и мыслит, что дракон / Под этим золотом вживую погребен".

Леонид Юзефович. Кяхтинский тракт. Стихи.

"И выползет из черепа змея, /Чтобы ужалить старого комбрига". Снова мифология, но уже с восточным колоритом.

Валерий Брайнен-Пассек. Через морской бинокль. Стихи.

Вступительное слово Арсения Тарковского, предназначенное для публикации в "Литературной газете" в 1979 году. Однако тогда она не состоялась, а теперь - состоялась. Стихи присланы из Ганновера: "В час между волком и псом взгляд устремлен туда, / в обетованный сад, где над хлевом звезда, / где ненадкушены яблоки, где отдыхают стада, / в сад, куда нам дорога заказана навсегда".

Марк Харитонов. Стенография конца века. Эссе и стихи.

Продолжение одноименной книги. Мысли о литературе и о сопутствующей ей жизни.

Андрей Дмитриев. Призрак театра. Повесть.

Потоки сознания (впрочем, со знаками пунктуации) героев - актеров и режиссера некоего театра, да и само авторское повествование исполнены почти в шекспировской манере: "Когда-то Шабашов владел хорошей, доставшейся еще от деда-генерала, дачей в Кратове - пришлось отдать ее после развода второй жене, Ларисе, иначе та грозила отсудить квартиру на Азовской". Еще - актуальность: действие происходит во время захвата Театрального центра на Дубровке.

Мария Ульянова. Проект. Повесть.

Любви мешают бесконечные родственники и посторонние люди с авоськами. А также - отсутствие денег и отдельной жилплощади. "Нико неуверенно водил кончиком пальца по ее лбу, и она представила себя и его голенькими эмбрионами-двойняшками, что заключены в темноту утробы на поводках пуповин". По таким фразам, как по кочкам, читательскому сознанию легко прыгать, преодолевая заболоченный сюжет.

Октябрь

Светлана Чураева. Последний апостол. Повесть о необычайных приключениях святого Павла.

Не такая уж и приключенческая, но библейская повесть. "Страшный Суд все не наступал, и назореи покуда судились друг с другом". Все перемешано: история, мифы (не только, разумеется, христианский, появляется даже Один, сочиняющий "Эдду"), анекдоты, словом, очередная версия. Небольшое вступительное слово Владимира Маканина.

Илья Фаликов. Точка слуха. Стихи.

"Это маки, дорогая, это маки / На ветру не нашей ностальгии. / И мерцают, светлые во мраке, / Придорожные Марии". Хорошо, хотя, конечно, и немного туманно, и немного помпезно. Эпиграфы то из Бориса Рыжего, то из Гельдерлина. Даже из Hоlderlin"а.

Андрей Грицман. На дне пейзажа. Стихи.

"Рыбки уснули в саду, птички заснули в пруду. / Страшно без джина и тоника / грешникам в скучном аду. / А четырем алкоголикам - / славно в Нескучном саду". Именно что на дне пейзажа, а не сам пейзаж. И не просто на дне, а все-таки - пейзажа. Жесткая, чуть-чуть с ленинградским акцентом, совсем не тихая, лирика. Поэтому еще немного: "Мне хотелось узнать, почем треска, / и хотелось узнать, почему тоска. / А в ушах гудит: "Говорит Москва┘"

Борис Хазанов. Шульц, или Общая систематика осени

Замечательное эссе о польском писателе Бруно Шульце, застреленном в дрогобычском гетто 19 ноября 1942 года шарфюрером СС Карлом Гюнтером.

Михаил Холмогоров. Реквием по "Беломору".

Все ясно уже из названия. Не рассказ, а и впрямь воспоминания курильщика.

Анатолий Найман, Галина Наринская. Процесс еды и беседы. 100 кулинарных и интеллектуальных рецептов.

Еще один пример кулинарной культурологии. Смесь Вайля и Гениса с Губерманом. Старое, но не устаревшее письмо.

Действительно письмо. Марка Галлая, летчика-испытателя и Героя Советского Союза, главному маршалу авиации Александру Голованову. Письмо от 13 декабря 1972 года. По поводу мемуаров Голованова, публиковавшихся в тогдашнем "Октябре". Письмо, разумеется, о Сталине, но не только. К тому же и впрямь совершенно, как верно пишет в небольшом предисловии Лазарь Лазарев, не устаревшее.

Ольга Сульчинская. Два рассказа.

Даже заголовки у рассказов хороши - "Я умру с телефонной трубкой в руке" и "От мира до кругозора". Акварельная лирика. Психолог лечит других от несчастной любви, а сама┘

Борис Васильев. Оглянись на середине. Комментарии к прожитой жизни

Воспоминания в жанре эссе. "Я родился в год смерти Ленина, и меня воспитывали еще по старинке, как то было принято в провинциальных семьях русской интеллигенции, почему я, безусловно, человек конца XIX столетия".

Дружба народов

Шеймас Хини. Стихи в переводе Григория Кружкова.

Кружков называет Хини "антиромантиком" и полной противоположностью Йейтса (Хини - второй после него ирландский лауреат Нобелевской премии в области литературы): "Джозеф, помнишь этот ритм? / Оден, твой любимый бритт, / Брел под гул таких же стоп, / Провожая Йейтса в гроб".

Галина Климова. Стихи.

"Ласточкины хвосты замка Сфорцо и стен Кремля", небо, сшитое "из птичьих клиньев на скорую руку, на живую нитку собранных ливней", "безудержной сирени Ниагара" - скорее из католических брошюр, призывающих любить Христа, чем с полотен художников-духовидцев.

Наталья Ахпашева. Будешь помнить. Стихи.

Написав "Здесь проходили караваны / Кочевников. / И каждый год / Кололи черного барана / И кровью мазали мне рот", тут же извиняется последующими строками за "обнаруженную дерзость".

Алексей Никитин. Окно на базар. Повесть.

Сложная, местами интересная, картина жизни на постсоветской Украине (плюс чернобыльский взрыв). Герои то пускаются в безоглядный путь по убийственным лабиринтам ранней, "базарной" экономики, то выясняют отношения с женами, а то и вовсе исчезают.

Анатолий Азольский. Севастополь и далее. Рассказы о военно-морских людях.

Хорошая проза "без претензий"; настоящая, "рассказовая" событийность; симпатичная ирония.

Мария Ульянова. Партитура для Орфея. Маленькая повесть.

Исповедь клептоманки с мистическим подтекстом. Приятно цитировать: "┘я уж сыта Джойсом, теперь и моя очередь с проворностью кошки, неукротимостью вепря подбираться с невинным лицом окаменевшей химеры к "Степному волку".

Анна Гедымин. Рассказы.

Очаровательное филологическое ерничанье и филологическая же грусть. Гедымин являет собою особый, "скептически образованный", тип автора.

Звезда

Ирина Безладнова. Дина. Повесть.

Классическое, неторопливое повествование. Про любовь. Про измену. Про смерть.

Вадим Крейд. Георгий Иванов в Йере.

Глава из книги, выходящей в серии "Жизнь замечательных людей".

Наталья Горбаневская. Восьмистишия военные. Стихи.

"На какой такой балет / в санитарных пачках / получили мы билет, / белых рук не пачкав..."

Нина Катерли. На два голоса. Рассказ.

Грустная история о взаимоотношениях матери и дочери: "Все это похоже на печальную ситуацию, когда муж-импотент с ужасом ждет ночи, хотя вслух от него ничего и не требуют". Очень похоже.

Алексей Конаков. Стихи.

Стихи студента политехнического вуза: "Мрачно жужжит полусонный лектор / Мелом царапая доску грубо".

Николай Крыщук. Отступление. Цикл рассказов.

Маленькие трогательные истории - девочка случайно утопила котенка, а потом похоронила его - и лирические миниатюры. Цикл открывается рассказом "Степь".

Игорь Ларин. Заповеди Мераба. Любительские эскизы ускользающих мыслей.

О Мерабе Мамардашвили. "Он говорил о необходимости вырваться из круга условностей и заглянуть в себя как в нечто неизвестное".