Зина Зогар Альфредо Конде. Грифон: Роман. / Пер. с исп. Е.Зерновой. - СПб.: Азбука-классика, 2002, 352 с.
Новенькие книжки вызывают жгучее детское желание заглянуть на последнюю страницу: чем же это все там закончится? Оставьте, такое заглядывание ничего не даст. Роман все равно закончится неожиданно и не так, как мы думали.
В новеньких книжках любопытен и главный герой, особенно если его имя вынесено в заглавие. Героя мы прождем до последней страницы, но его нам так и не покажут. Попеременно и монотонно сменяющие друг дружку сцены современности и событий XVI века, разумеется, дадут нам некоторое представление о том, каким герой мог быть, появись он в конце концов, но нереальная химера так и останется где-то над/под повествованием.
Тогда, возможно, мы перенесем пристальное внимание на Писателя, который, по словам автора романа Альфредо Конде, создает Грифона. Но и тут как будто нас ждет разочарование. Романный Писатель почти беспомощен, он на грани немоты, больше озабочен тем, как округляется и уже грозит старческой дряблостью его живот, больше занят сексом с молодыми студентками гуманитарных факультетов, чем созданием того самого Грифона, из-за которого мы, как кажется, читаем книгу.
Тогда будем всматриваться в героя параллельного повествования - Посланца Инквизиции, трагическую судьбу которого постепенно узнает Писатель. У Посланца - в его далеком веке - почти те же проблемы, что и у Писателя, с нюансами календарного характера. И с Грифоном проблема та же - его нет.
Кажется, что вся книжка затеяна ради географических широт, долгот, исторически точных описаний Галисии и ирландских песен. Роман словно продолжает традицию "тератологий", романов-путешествий, тем более что на всем протяжении повествования нет ни одного диалога. Ни одного! То есть совсем ни одного. Люди думают, бросают отдельные реплики, но не разговаривают между собой. Альфредо Конде начал предисловие к русскому изданию с определения романа как чего-то, что "происходит с кем-то в каком-то месте". Похоже, это его твердое убеждение.
Так, почему-то все еще продолжая читать эту тягучую, дождливую книжку, начинаешь уже привыкать и к улице Грифона, и к кораблю "Большой Грифон", и к ожиданию обещанного сказочного чудовища. Почему этот роман по-русски появляется уже второй раз ("Азбука-классика" издала Конде в том же переводе, который Елена Зернова сделала для издательства Санкт-Петербургского университета в 1998 году)?
А бог весть почему. Чудо романа. Эта маленькая история, в которой судьба одного персонажа повторяет судьбу другого и предполагается, что так можно продолжать до бесконечности, сама вписана в историю другую. В XVI веке как раз и начинается литературное освоение внутреннего мира человека. Вот из этого века должен выйти Грифон, текучий, протяженный во времени, как сам роман. Не случайно же Писатель, думая о Грифоне, заменяет тело льва на тело угря. Того, что получилось, мы, правда, так и не увидим.
