Задним числом выяснилось, что шорт-лист Букера в этом году представлял собой экзаменационный тест. Из шести вариантов ответа надо было отсеять явно неправильный ("Лед"), устоять перед вроде бы подходящим ("<Нрзб>") и, наконец, не пропустить подсказки - "Любовь к отеческим гробам", Александр Мелихов, ага. Победили "Карагандинские девятины" Олега Павлова - повесть, выстроенная вокруг этих самых гробов, мучительная история с гульбой и поножовщиной, похоронно-поминальная, метафизически-экзистенциальная, армейско-тюремная. Большой такой толстожурнальный нарратив. С нами Достоевский, Платонов, Астафьев, Солженицын. Впереди Караганда. Отступать некуда. Ну, "Карагандинские девятины" - почему бы и нет, собственно? Почему критики большей частью грустны и постоянно говорят о депрессивности павловской повести - как будто за последние годы им не доводилось читать ничего более депрессивного? Почему финальная пресс-конференция, на которой лауреат принимал скорбные пророческие позы, внушала беспросветное уныние? Может, из-за постоянного ощущения дежа вю - ну вот вю вы все это где-то уже, и этот густой, наваристый, профессионально сделанный текст вы уже когда-то читали. Не в 2001 году, когда "Девятины" опубликовал "Октябрь" и издал "Центрполиграф" вместе с другими павловскими "Повестями последних дней". А гораздо, гораздо раньше. "Девятины" не просто традиционная проза. Это традиционная проза, которая выдается за живое дыхание реальности. Дедовщина - реальность. Выйти из тюрьмы без зубов - реальность. Писатель со сложной биографией - сама жизнь. Нас этому научила большая русская литература. Таким образом, "Девятины" идеально подходят для учебников и экзаменационных тестов. И для пророческих поз. Что, впрочем, вещи связанные: время консерватизма - это время, когда сбываются пророчества и благополучно сдаются экзамены.
19.12.2002 00:00:00
Гробы
Комментарии для элемента не найдены.