Зина Зогар Стивен Миллхаузер. Метатель ножей / Пер. с англ. А.Грызуновой. - М.: ЭКСМО, 2002, 320 с.
Живой писатель всегда неудобен рецензенту. Это на классиков разной степени тяжести можно что угодно наговаривать, а потом еще и привесить ярлык к большому пальцу левой ноги, сославшись на авторитеты. А тут скажешь - "профессорская проза", и вроде как глупость. Бегут под луной юные лолиты в джинсах и с ветровками, повязанными на гибком стане, толпы, жаждущие увеселений, проваливаются в подземные сады, нигилисты женятся на скользких жертвах своих студенческих опытов, механический театр закрывается, потому что его создателя, ну, вы поняли... и надо всем над этим летит воздушный шар. В голову настырно лезут параллели с прозой Сигизмунда Кржижановского и меридианы с драматургией Мориса Метерлинка. А писатель - вот он, живет, преподает и пишет, и перед нами - первый перевод Миллхаузера на русский.
Открываем сборник. Садимся удобнее, лучше под лампу, лучше под плед, так мы хоть отчасти убережемся от ощущения неуютности мира, в который нам предстоит смотреть. Рассказчик похож на бухгалтера или чиновника средней руки, он скрупулезен в описании кошмаров. Вот на сцену выходит метатель ножей. Похожий на бухгалтера, на чиновника средней руки. И наносит первую кровавую метку своей ассистентке. Потом метит смелую девушку из зрителей. И так до "последней метки мастера", когда на арену медленно оседает труп со счастливо-удивленным лицом. "Другие утверждали, что в ее лице, в выражении глаз увидели восторг. Она упала на пол, темная женщина выступила вперед и указала на метателя ножей, а тот впервые обратил внимание на нас. И поклонился нам: глубокий, медленный, грациозный поклон, поклон мастера, до земли. Красный занавес стал медленно опускаться. Включили верхний свет".
Читаем дальше. Наш ответ Базарову за всех порезанных на опыты - рассказ "Свиделись" о счастливом браке с болотной жабой. "...Свеча в темневшей комнате разгоралась ярче, сквозь ветки за окном я видел лучи заката".
Дальше света уже не будет. Разве только лунный. В лунном свете девочки уйдут из дома, чтобы в молчании сидеть под деревьями. Мальчик выйдет в лунный свет, чтобы грезить о девочках. Еще дальше - подросшие мальчики и девочки, бухгалтеры и чиновники средней руки, в погоне за неземными увеселениями пропадут в сумраке подземного потерянного сада развлечений. И в какой-то момент под скрежет механизмов начнешь внутренне соглашаться с мучительным криком Метерлинка - пора бы вовсе убрать со сцены живое существо. И вот тогда Мастер Миллхаузер открывает театр "Очарование" и поворачивает ключ, запуская актеров тонкой замысловатой механики - прельстительные подобия живых. А потом ломает их и создает новую иллюзию, иллюзию правды: мы вдруг верим, что перед нами механические куклы, а не актеры, но уже не в состоянии понять, почему это так. "Драконов не бывает; механические куклы есть".
Если невозможно ходить по земле, можно провалиться сквозь. Тому в литературе тьма примеров. Так же можно летать. В книжке еще и летают. По-профессорски, с точностью до детали, тяжело и пристально. "Вот и все, - громко сказал Хартер и сделал еще шаг, прежде чем земля выскользнула у него из-под ног. Им овладело неистовое желание что-то объяснить, что-то крайне важное, но трудно было собраться с мыслями, потому что в груди свербило, где-то ревел поезд, и сотни желтых бабочек как безумные били крыльями".
