Плясать и петь

Якушев Н.В. Место, где пляшут и поют. - М.: Время, 2002, 592 с.

Это первая книга писателя Николая Якушева, публиковавшегося прежде в журналах. Повесть, давшая книжке заглавие, выдвигалась на Букеровскую премию в 2000 году. В ней - о докторе (кстати, профессия автора) по фамилии Сундуков, работающем в морге провинциальной больнички. Классическая чернуха? И да и нет.

В каждом произведении Якушева сквозит неподдельный юмор. Это не злость, но ощущение того, что само уже пребывание наше на этом свете достаточно забавно.

Якушев играет с текстом с легкостью, достойной уважения профессионалов, переворачивая реальность с ног на голову, выворачивая мир наизнанку. Изнанку не очень-то, может, и приглядную, зато прекрасно характеризующую безумие 90-х годов в России.

Герои - все почти из "старой" жизни, не вписывающиеся в "рыночное" бытие России. Соприкосновение с "благами" капитализма возможно у Якушева лишь благодаря чуду. Когда с помощью белого пиджака, случайно обнаруженного среди реквизита городского драмтеатра, можно материализовать все, что угодно, - от "Мерседеса" до портативного рая в собственной квартире. В исламском стиле - с гуриями и прочими благоуханными кущами.

А в повести "Место, где пляшут и поют" друзьям-героям приходит (естественно, "после литра выпитой") идея снять порнофильм. Идея проваливается по причине, извиняюсь, "нестояния". Ну в самом деле: если всю жизнь мечтаем, мыслим и даже жуем под одеялом, а плачем в подушку, то как же "это" под камеру делать?

О том, что нравится, написать очень трудно. Нужно по крайней мере подобрать небанальные слова и как-то заинтересовать потребителя (то есть тех добрых людей, не жалеющих времени на чтение газет). Но как? Если главный критерий "хорошо" или "плохо", единственная возможность - просто пересказать текст. Или, как говорится, обильно процитировать - и тем самым убить в возможном читателе радость самостоятельной встречи с книжкой. Посему критики придумали метод более хитрый (но весьма поверхностный): вписать нечто в так называемый контекст. Разложить по полочкам. Определить жанр. И тогда типа все становится ясно.

Ну так и я позволю себе пойти проторенным путем сравнения. Для автора, надеюсь, не обидного. Больше всего построения Якушева, его, так сказать, миросозерцание, напомнило мне "Альтиста Данилова" Владимира Орлова. Разве что действие происходит не в Останкине, но в неком почти абстрактном провинциальном городке. И чудеса творят не демоны, а самые обыкновенные люди. И время, время... Хотя спокойствие 70-х тоже как будто законсервировалось в России. И даже октябрь 1993-го, когда, скажем, происходит действие повести "Люди на корточках", - отзывается в городке событиями хоть и трагическими, но чудесными. Поскольку, как известно, во всякой русской глубинке до Луны ближе, чем до Москвы.