Дмитрий Бавильский Владимир Аристов. Иная река: Пятая книга стихов. "Александрийская библиотека" журнала "Комментарии". - М-СПб: 2002, 70 с.
Хотя автором и поставлена на титуле гордая надпись - "пятая книга стихов" - написанному верить не стоит. Трудно назвать тонкие брошюрки, в которых публикуются тексты поэта, книгами (домами), хотя и стихов.
Так, походные времянки┘
Или Аристов все время пишет одну и ту же книгу, печатая куски и фрагменты, или следует дождаться промежуточного итогового тома с солидной обложкой из толстого картона и картинками под папиросной бумагой (ей-ей, Аристов заслуживает куда большего!) и тогда восхититься красоте враз сложившегося пасьянса.
Впрочем, возможно, что эстетика зияния, отсутствия, ускользания, "минус-формы" избирается Владимиром Аристовым сознательно. Цельность невозможна, недостижима. Тем более в таких тонких и неуловимых материях, которые он посредством стиха уловить пытается.
Вот и стихотворение, посвященное поездке во Флоренцию, уподобляется письму: "...словно я бросил его к тебе в пластмассовой бутылке в воды Арно┘". Поэтому очертания текста размыты, в них попадаются паузы и умолчания, некоторые строки смещены вниз по течению.
И письмо размокло я забыл слова
Вставь в пропуски что хочешь
по желанию
Ты знаешь что сказать
В пятой книге стихи действительно похожи на реку - где-то она разливается, где-то подбирает подол и переходит в запруду. Или стреляет в пейзаж мостиками рифм, или застывает, ожидая ледохода.
Но - блестит на солнце, переливается, зыбко отражает и отражается.
чтоб увидать фрагмент
надо собрать осколки
сжать в руке остатки целого
отжав дожди как жатву
Самое сильное впечатление в этом стихотворении оставляет эффект фрески, размытой водой, поэтому слова (изображения) и знаки сохранились только фрагментарно. Стечение приемов, визуальных и текстуальных, порождает новое, щемящее какое-то качество.
Мы взглядами погружены
в другого
но напрасно по сырой собрались
штукатурке
его писать
нет красок в кистях рук
Меня всегда действительно волновало, почему метаметафоризм так быстро приказал долго жить? Почему перестали активно присутствовать в актуальном контексте последние мистики и эстеты? Тем более что метаметафоризм стал, кажется, самым последовательным и полным выражением в русской литературе принципов модернистской поэтики, насильно замененной большевиками соцреализмом.
Письмо ко мне вернулось
По недостиженью адресата
И я стою, его читая, здесь
по адресу обратному
Читать "метамета" никогда не было просто или легко. Требовалось усилие. Когда оно рифмовалось с научением свободе, с выкликанием самостоятельности, стихийности. Потом вольными стали все, вот волна и захлебнулась. Остался победивший всех концептуализм и его производные. И несколько хороших поэтов ad marginem поэтической карты мiра.
Жизнь стала грубой и упрощенной - уж не до этих тонкостей - снов, дымов, отражений, фигур интуиции и вспаханных зеркал. Все это просто-напросто испарилось: предчувствия и послевкусия, ил на дне бессознательного, часы, идущие против часовой стрелки, словом, все то, чего нет и что никогда не может быть сформулировано:
Напротив моего стола
Стоит какой-то странный
человек
И смотрит, улыбаясь, на меня
Он мысль свою простую пьет,
дожевывает грушу
И ждет, когда со мной
заговорит.
Тебя он, верно, принял за другого. Пожавши руку, он сказал: "Покурим". Как сильно рыба двинула хвостом!
г. Челябинск
