Глеб Шульпяков. ПОРТВЕЙН - столица нашей юности.
Кто бы спорил?
...Я приехал в Порто накануне Нового года. В городе, как пишут романисты, стояли тихие влажные дни, какие только и бывают зимой в Европе, особенно в странах, расположенных на берегу океана. Далеко, в неровной раме синеватых домов, с трудом поднявшихся с колен и ощупью ищущих опоры (кладбищенский кипарис тянется за ними)...
В общем, понятно.
Просыпался я под крики чаек, завтракал тут же, в гостинице - и шел в город, заставленный конными памятниками и соборами. Соборы напоминали чайники а-ля Гжель, колокола надрывались, стегая запотевший воздух, а я карабкался по бесконечным лестницам этого города, думая о том, что Порто располагает к бельевым сравнениям.
Судите сами.
Пространство в городе скомкано, как простыня после бессонной ночи (ни одной ровной плоскости, тут впадина, там скалы), за шиворот капает с исподнего, которое висит на балконах, ну и мосты работы Эйфеля - чем не женское белье в черных кружевах, развешенное между берегами?
Что до книжных магазинов, то в одном из кварталов города я насчитал пятнадцать лавок литературы переменного качества с преобладанием, само собой, Пессоа и Камоэнса, но ни в одной из них не было путеводителя по городу на английском.
"Мы привозим их из Испании", - загадочно оправдывались они.
Зато винные лавки, лавчонки и забегаловки!
Что сказать нам о Vinho do Porto - тем паче что все уже сказано? Что виноград для портвейна растят в укромных верховьях реки Доро? Что история напитка темна и насыщенна, как сам портвейн? Что вино крепили для сохранности по пути в Англию? Или, наоборот, здешние халтурщики, добавляя бренди в неудачный отжим, придавали ему таким образом благородное "тело"?
Как бы там ни было, я смотрю на фаланги бутылок в очередном подвале и думаю о том, что именно это - а не унылые ламентации Пессоа - и есть поэзия по-португальски:
Duque de Braganca, Porto de 20 Anos
Dona Antonia Ferreirinha, Reserva pessoal
Quinta da Roeda, 1995, Vintage Port
Quarles Harris Port, Royal Tawny
Burmeister Vinho do Porto, Colheita 1963
Porto Barros Imperial Branco.
С собой в дорогу, однако, я рекомендую взять что-нибудь попроще - например, Calem Velhotes Tawny Porto. Это "everyday porto", его можно прихлебывать из бутылки, карабкаясь по переулкам города - или сидя в замке на Vila Nova de Gaia.
И вот однажды под вечер я оказался на крошечной смотровой площадке, которая висела над городом, как люлька. Я поставил на каменный парапет бутылку, нарезал сыр Serra - знаменитый португальский сыр - выложил оливки и хлеб: это был последний вечер в Порто и я хотел провести его романтическим образом. Вокруг теснились черепичные крыши, внизу мерцала река, над головой в листве качались мандарины, а вокруг лежал ночной город, за которым лежал ночной океан, за которым лежал мир, огромный и круглый, как бочка из-под портвейна.
В общем, вечер обещал быть удачным.
Но.
Когда на этом умопомрачительном фоне первый стаканчик прекрасного "Tawny" был опустошен, я вдруг понял, что все это было.
Был, был точно такой же вечер десять с лишним лет назад. Была смотровая площадка на Ленгорах, а вокруг лежала ночная Москва, за которой лежала ночная Московская область, за которой лежал Советский Союз, огромный и черный, как бочка из-под капусты. И были мы с моим приятелем - мы, украдкой распивавшие бормотуху с благородным названием "Портвейн белый "Агдам"" под черный хлеб и плавленый сырок "Волна".
Тогда, в грязной и нищей Москве, с очередной бутылкой, с боем купленной у амбразуры на Калининском, я мог поверить во что угодно. Что завтра все опять подорожает. Что я женюсь. Что я скоро отравлюсь портвейном и умру. Что будет ядерная война. Что Ленина уберут с денег. А потом уберут и сами деньги. Что меня выгонят из института. Что я найду недостающий том из Собрания Достоевского 1885 года. Что я выпущу книгу стихотворений. Что знаменитая артистка театра Маяковского будет ко мне благосклонна. Что я выпущу книгу по самогоноварению. Что нас заберут в милицию.
Но только не в нынешний вечер!
И вот тогда, в столице нашей юности (кто бы спорил?) - в городе, где делают самый сладостный в мире напиток, я выпил за имена, которые звучали для нас музыкой сфер в эпоху крепленых вин:
За портвейн белый "Агдам" и портвейн красный "Алабашлы"
За "Три семерки" и "Алушту"
За "Десертное" и "Кавказ"
За "Пятнадцатый" и "Чашму"
За "Розовый" и "Сехру"
И за "Молдавский".
Выпил и подумал о том, что сумерки - это лучшее, что есть в нашем будущем.
Потому что в этих сумерках мы не видим блеска алмазов, которые будущее нам готовит.
