Четвертый раздел Польши

Наталья Астафьева, Владимир Британишский. Польские поэты ХХ века. Антология. В 2 т. / Пер. с польск., составл., предисл.: Астафьева Н., Британишский В. - СПб.: Алетейя, 2000, 463 с., 543 с.

ПОЛЬСКАЯ поэзия для нас - что "сестра родная": даже для неискушенного уха "по-родственному" звучат имена Тувима, Галчинского или, скажем, Лесьмяна. За польских "нобелей" "болели" как за наших: за Шимборскую, правда, меньше, чем за Милоша, но все же. Ну и Папа Римский Иоанн Павел II - он ведь не только поляк и церковник, но и поэт: Кароль Войтыла.

Все это замечательно - с одним лишь "но": польская поэзия существовала для нас вне литературного контекста, поскольку на русском толком не было полноценной ее антологии.

Теперь антология вышла: это двухтомник "Польские поэты ХХ века" (всего - девяносто имен), составленный и переведенный Натальей Астафьевой и Владимиром Британишским. Во вступлении к книге компактно представлена польская поэтическая панорама последнего столетия (дополнительную информацию обо всех авторах можно найти в небольших биографических справках, открывающих их подборки). В наиболее сжатом и упрощенном виде эта панорама выглядит так.

У истоков - прогрессивное движение "Молодая Польша" рубежа веков с его модернизмом и неоромантизмом - и Леопольд Стафф, положивший начало польской поэзии ХХ века. Далее - "умеренное" новаторство знаменитой группы "Скамандр" (Тувим, Ивашкевич), потом "футуризм" (Александр Ват) и вслед за ним революция стиха, осуществленная "краковскими авангардистами", самым знаменитым из которых был Пшибось.

И пошло-поехало: деревенская поэзия (Ожуг), женская поэзия Иллакович и Павликовской-Ясножевской, афоризмы и фрашки Станислава Ежи Леца, разнообразие мотивов "межвоенного двадцатилетия". Тема войны, возвратившая романтическую поэтику. Послевоенный неоавангардизм Ружевича. Затишье эпохи сталинизма и новый расцвет польской поэзии с "поколением 56" (в ряду разнообразных явлений - метафизическое творчество Ярослава Марека Рымкевича). Поздний и зрелый дебют Херберта, ныне уже классика. Религиозная поэзия (ксендз Твардовский). Ранний постмодернизм "поэта-лингвиста" Вирпши. "Новая Волна" как коллективное выступление против официальной идеологии 70-х гг. (Загаевский, Баранчак). "Самиздат", "поющая поэзия" времен "Солидарности". Переломный 89-й год, шок, свобода, разочарования. И, наконец, 90-е годы, отмеченные не только громким признанием Милоша, но и формированием поколения поэтов, резко отвергнувших политику: так называемые "варвары", нарушившие все прежние эстетические нормы (Светлицкий, Подсядло).

Собственно, на них летопись польской поэтической истории пока обрывается.

Антология включает помимо прочего небольшую статью о польской системе стихосложения. Из нее читатель узнает, что классическим в Польше является стих силлабический, тогда как силлаботоника лишь в ХХ веке утвердилась в польской поэзии, да и то лишь в границах новаторских экспериментов. Однако главным и основным видом польского стихосложения в ХХ веке стал верлибр (!). Так что мы видим разительное отличие польской традиции от русской, в которой ни силлабический, ни свободный стих на протяжении последних веков не смогли "переплюнуть" стих силлаботонический.

К другому разряду справочной информации, сопровождающей антологию, относятся чрезвычайно полезные сведения библиографического характера, позволяющие представить масштабы присутствия польской поэзии на страницах издаваемых в России книг. Помимо перечня журнальных и книжных публикаций составители предлагают библиографию важнейших, по их мнению, изданий польской поэзии ХХ века на русском языке.

Книг, судя по библиографии, было немало, но антология подобного охвата появилась впервые. Она - итог творческой деятельности ее составителей, которые много лет общались с поэзией и поэтами Польши. Из предисловия, в котором авторы как бы между прочим упоминают о своих визитах в Польшу и контактах с польскими литераторами, становится понятно, что судьбы польской поэзии пережиты ими изнутри - и дело тут не только в их, как оказалось, польских корнях.

Безусловно, эта антология демонстрирует прежде всего вкус и пристрастия составителей, их субъективный выбор - каковым определяются и мозаика имен, и пропорции. Поэтому одни поэты проиллюстрированы полусотней переводов, а другие - единичными опусами, что может абсолютно не соответствовать их реальному статусу в системе польских ценностей. По этим же субъективным причинам в антологии не оказалось таких ключевых персонажей польской поэзии, как Бруно Ясенский, Стахура (упомянутых, кстати, в предисловии) и некоторых других, в то время как включены авторы менее известные или же известные как переводчики (например, Северин Полляк). Так что получилось что-то вроде четвертого раздела Польши - только на сей раз поэтического.

Но таковы особенности жанра авторской антологии - хотя авторская антология лучше смотрелась бы в одном томе с параллельными текстами, чем в двух и без. Стоит еще отметить, что поэзия "молодого" поколения поэтов, к сожалению, оказалась представлена в минимальной степени. В антологию вошли только самые нашумевшие имена - видимо, потому, что молодая поэзия еще не утвердилась на "поэтическом Олимпе".

А всякая антология - тем более такая субъективная - это в том числе и документ, свидетельствующий об уровне общественного признания поэтов на их родине.