Здесь были Лара и Юра

-Прежде всего - как возник "Юрятин"?

- В первых шагах принял активное участие Виталий Кальпиди. В начале деятельности нашего фонда именно Кальпиди во многом инициировал издание книжной серии "КПП" - "Классики пермской поэзии". Говоря откровенно, может быть, там не все классики. Но в результате издания этой серии удалось нарастить "тело" пермской литературы.

Отличие нашего фонда от большинства проектов, представленных на премию, в том, что у нас было представление о структурно-семиотической природе нашего пространства, чувство необходимости актуализировать уже существующие в нем опорные символические смыслы. Пространство, в котором мы находимся, - не пустое, в нем существуют культурные тексты: и деятельность святого Стефана Пермского, и пермская деревянная скульптура, и память о Дягилеве, который был родом из Перми, - она несправедливо не проявлена: площадь Дягилева в Париже есть, а в Перми нет.

Кроме того, нас огорчала ситуация с текущей литературой в Перми, с молодыми авторами. Первыми проектами фонда были культуртрегерские. Мы затеяли цикл встреч "Литературные среды в доме Смышляева". Встречи в самом деле происходили по средам, но тут еще имеется в виду и формирование среды. Дом Смышляева - это, понятно, дореволюционное имя; потом он назывался "Библиотека имени Пушкина". Смышляев - культурный деятель и просветитель начала века, устраивал в этом доме литературно-музыкальные вечера. То есть место помнит о себе, у него есть культурная память. Совместно с библиотекой мы стали проводить вечера для городской общественности, на которых выступило, наверное, 30-40 человек, реально работающих в современной литературе: Иван Жданов, Ольга Седакова, Тимур Кибиров, Дмитрий Пригов, Сергей Гандлевский, Михаил Айзенберг, Андрей Вознесенский, Александр Кушнер, Вера Павлова, Алексей Алехин, Игорь Померанцев, Петр Алешковский, Олег Павлов, Алексей Варламов, Павел Басинский...

С самого начала мы издавали книги. По мере того, как добывались деньги. Сразу начались четыре книжные серии - кроме уже упомянутой "КПП". Первая серия "Пенаты" - это литература по истории Перми. Например, в начале ХХ века пермский священник Афанасий Какорин написал семь поэм о первосвятителях Пермской земли, эти поэмы создают, в переносном смысле слова, пантеон. Еще мы издали сборник пермской фельетонистики начала века.

Вторая книжная серия - это издания поэтов русского зарубежья. Совместно с Институтом современной русской культуры (Лос-Анджелес) начали выпускать серию "Водолей"; Водолей - это ведь знак России. В середине 90-х годов мы впервые издали книги Елизаветы Мнацакановой, Ины Близнецовой, Анри Волохонского, Александра Очеретянского.

Тогда же была начата третья - "Сигнальный экземпляр". В ней мы издаем первые книги никому не известных пермских поэтов и прозаиков. В ней публикуются, на мой взгляд, вполне талантливые авторы: Антон Колобянин, Григорий Данской, Владимир Котельников, Алла Дворникова, Сергей Стаканов, Вячеслав Раков.

Четвертая, кажется, самая известная - "Ротонда". Ротонда здесь имелась в виду вполне определенная - сооружение в Перми, построенное к визиту в город Василия Жуковского с великим князем, впоследствии императором Николаем I. В этой серии изданы книга стихов "Мерцание" Виталия Кальпиди и сборник Нины Горлановой "Вся Пермь", который некоторые критики называли лучшей книгой 1996 года.

Сегодня нет провинций, а есть территория, место, локус: Самара, Петербург, Москва, Пермь┘ У каждого места - свое лицо, культурные смыслы, либо заложенные непробиваемыми слоями советской культуры, либо в результате действия той же советской культуры до глянца затертые. "Литературные среды" и все наши проекты заявляли позицию, что русская литература существует на большом пространстве и что провинция также должна в нем существовать, слушать и видеть, что в нем происходит.

- Почему фонд называется "Юрятин"?

- Юрятин - название Перми в романе Пастернака "Доктор Живаго". Пастернак ведь жил некоторое время под Пермью во время Гражданской войны. Алеша Парщиков в одном из глянцевых журналов описывал, что он это забыл, и, когда ехал в Пермь, считал, что Юрятин - это фамилия какого-нибудь нового богача, некоего человека в шлафроке с кистями┘ Для нас Юрятин - это Пермь в культурном измерении, хотя для нас важен не только "пастернаковский", но и все другие культурные уровни Перми. А дом Смышляева, библиотека имени Пушкина, по легенде - место, где встретились Живаго и Лара. А реально - в этой библиотеке в самом деле работал Пастернак, когда наездами бывал в Перми.

- "Юрятин", получается, - место чудесной встречи?

- Да, пожалуй. Для нас важно было, чтобы на наших встречах возникала атмосфера чуда. На гостиницу у нас денег не было, все приезжающие жили у нас дома. Деньги были только на железнодорожный билет туда и обратно. Пригов, кстати, недавно предлагал экспонировать в Москве диван из нашей квартиры, на котором спало столько известных людей.

По ходу дела ландшафт очнулся, пространство начало оживать. Тогда, кроме проекта "Литературные среды", мы организовали лекторий "Языки русской культуры и гражданское общество" - серию шестичасовых спецкурсов, которые читали ведущие ученые-гуманитарии: Сергей Хоружий - о христианской антропологии, Георгий Гачев - о национальных образах мира, Борис Дубин - о новых идеях социологии, Михаил Рыклин - о постмодернистской философии, и, наконец, в этом году приехал Игорь Смирнов из Мюнхена с лекциями о тоталитаризме, но у нас был интерес к нему и как к исследователю романа Пастернака "Доктор Живаго" - у него же вышла книга про этот роман.

Возможно, некоторым научным результатом нашей работы является монография Владимира Абашева "Пермь как текст", буквально только что вышедшая в издательстве Пермского университета.

- Происходит ли собственно литературное наращивание "пермского текста"?

- Такое приращение происходит и в книге Горлановой "Вся Пермь", которую мы собрали осознанно, это тоже проект. А еще неожиданно для нас оказалось, что многие гости, выступавшие в Доме Смышляева, вернувшись домой, написали тексты, в которых фигурирует Пермь: Пригов, Вера Павлова, Анна Альчук, Алексей Варламов, Олег Павлов┘ У Вознесенского целая глава в мемуарах на "Виртуальном ветру" - про поездку в Юрятин.