Слушай как дождь

Октавио Пас. Освящение мига: Поэзия. Философская эссеистика. Пер.с исп. - СПб.: Симпозиум, 2000, 411 с.

"Жить - это непрестанно прощаться с тем, чем мы были, становясь тем, чем мы будем, вечно чужим нам будущим".

Сейча мировая литература немыслима без латиноамериканской, а прежде Латинская Америка - региональная культура, которая извне вызывала разве что этнографический интерес, а изнутри чувствовала себя связанной с великой культурой - и одинокой: "Я ощущаю себя потомком Лопе и Кеведо, как любой испанский писатель... но я не испанец".

Октавио Пас получил премию Британской энциклопедии "за исключительные заслуги в распространении знаний". Он объясняет, что понимание стиха исторично, что требуется соучастие читателя; он пересказывает Леви-Брюля, Элиаде, упанишады, даосизм.

Октавио Пас настаивает на возможности перевода, посвятив этому специальное эссе. Ни один стиль не был только национальным, Донн ближе к Кеведо, чем к Вордсворту. Пас пытается понять характер Мексики, говорит о любви мексиканца к самокопанию, неверии в свои способности, сравнивает мексиканца и американца: "Они любят волшебные сказки и криминальные истории, мы - легенды и мифы. Мои соотечественники врут, фантазируя, отчаявшись или пытаясь вырваться из этой гнусной жизни, американец же никогда не соврет, но подлинной - а потому горькой - истине, как правило, предпочтет общепринятую. Мы напиваемся, чтобы выплеснуться, они - чтобы забыться... Американцы верят в гигиену, здоровье, труд, счастье, но вряд ли знают настоящую радость - ее хмель и вихрь".

Октавио Пас никогда не терял трезвого взгляда на то мексиканское, что получило признание в мире. Он говорил о неподлинности многих произведений Риверы и Сикейроса. "Можно ли одновременно быть официальным живописцем и художником-революционером и при этом не запутаться?"

Октавио Пас понимал, что обыденная речь уже не помогает поэту, а "окаменевает в устойчивых выражениях, разделяя судьбу народного искусства, поставленного на конвейер". Что сейчас "пойти в народ" означает стать функционером. Когда слово - только инструмент общения, оно "худеет и слабеет, превращаясь в разменную монету... Всякий раз, как мы пользуемся словами, мы наносим им вред. А поэт словами не пользуется. Он им служит". Поэт создает образ, единство, в котором ни один из элементов не утрачивает своей особости, фразу, где разные значения никуда не исчезают. "Камни, оставаясь камнями, оказываются пухом. Тяжелое - это легкое". Образы не отсылают к каким-то вещам или событиям, они сталкивают с реальностью. "Поэт не описывает стул - он ставит его перед нами... Расстояние между словом и вещью не только не увеличивается, но, напротив, сокращается или исчезает вовсе,- имя и именуемое уже одно и то же". Язык объясняет и представляет, поэзия - поставляет. Поэзия нелинейна - то есть не повествовательна: "В разговоре каждая фраза предвосхищает следующую... В стихе первая фраза содержит последнюю, как последняя - первую". Поэтическое произведение стремится превзойти язык, сгустить его. "В поэзии слово восстанавливает свою изначальную природу, а именно способность означать несколько вещей сразу... Оказавшись наконец на свободе, слово демонстрирует себя таким, как есть, со всеми смыслами и оттенками смысла, как созревший плод, как сигнальная ракета в ночном небе..."

Октавио Пас начинает Нобелевскую лекцию с благодарности - и с многозначности. Gracia - "это и благодать, которую Господь ниспосылает людям... и телесная грация танцующей девушки... и милость, и прощение, и благодеяние, и одаренность в искусствах, и хорошие манеры..." В его стихах очень часты мотивы вслушивания и встречи: "Слушай, как по террасе барабанит дождь, ночь набирает силу в аллее, луч свил гнездо в листве, сад, вздрагивая, скользит - входи, твоя тень легла на страницу".

Октавио Пас стремился к искусству, которое выплескивается в действие, обряд, праздник: "В театре, как и при чтении стихов, повседневное время останавливает свой бег, уступая место времени изначальному... Благодаря Мифу и Празднику... человеку удается прорвать одиночество и воссоединиться с творением". Но Пас видел и обратную сторону, описывая поселок, чьи жители еле сводят концы с концами - и тратят почти все собранные с них налоги на праздники: "И со всем своим салютом и хмелем этот праздник - сверкающая изнанка нашего молчания и безволия, замкнутости и вражды". А одиночество - не бедствие, а нормальное человеческое состояние. И особенно одинок поэт, тем более что сейчас он "не говорит на языке своего сообщества и не разделяет ценности современной цивилизации", лишен понимания, опирающегося на общие ценности и язык. Однако "обособленность придает словам больше силы и веса... Сложные поэты иногда нам кажутся более возвышенными. Но это обман зрения. Они не стали выше, это окружающий мир стал ниже". Поэзия всегда общественно ненадежна, поэт - вечный раскольник, "внутренняя раздвоенность стихотворения - его природное свойство, а не просто разлом". Ведь разум руководит нами в той мере, в какой он способен сомневаться. И наиболее ценимый нами способ существования - непрерывная возможность меняться: "Для Данте устойчивое настоящее вечности - воплощение полноты совершенства, для нас - сущее наказание, состояние не жизни, но и не смерти".

Человек - не ущербность или полнота, но возможность, свобода. "В борьбе с молчанием и невнятным гулом я творю слово, сотворяя свободу, меня ежечасно пересотворяющую". Стихотворение - соприкосновение с вечным настоящим, сбывающееся вновь и вновь, освещая все новый опыт. Не вечная жизнь, обещанная религией, и не вечная смерть, к которой готовит философия, но полнота жизни, живущей также и смертью. "Религия истолковывает, классифицирует и систематизирует вдохновение внутри теологической доктрины, а Церковь конфискует плоды этого вдохновения. Между тем поэзия открывает кроющуюся во всяком рождении возможность быть, пересотворяя человека... И он выбирает не "или - или", или жизнь, или смерть, но целостность жизни и смерти в едином раскаленном миге бытия". Поэзия и любовь: "Мы возносимся и падаем, схватившись за себя, а имена и вещи пролетают мимо, теряясь в неразличимой дали. Вверх и вниз по течению уплывает твое лицо".

Мир открывается тому, кто принимает его всерьез.