Половодье

Марко Поло. Книга о разнообразии мира. Перевод со старофранцузского И.Минаева. - СПб.: Амфора, 1999, 381 с.

1. Человек любопытствующий

ЧЕЛОВЕК любопытствует - Бог потакает.

Это русской Варваре оттяпали нос - европеец есть человек любопытствующий, нос его заострен и вытянут, потому что однажды европеец проткнет этим носом холстину мира - и обнаружит мир, доселе неведомый.

Доподлинно неизвестна конфигурация носа нашего героя. Напротив, известно, что двадцать шесть лет гражданин Венеции Марко Поло провел на чужбине. Но что такое год в Средние века? Капризы синоптиков: "Ехали они три года - то от дурной погоды, то от снегов, то за разливами рек, пока наконец не добрались". То же самое - с книгой: вышла в Нюрнберге, в 1477-м: пару веков спустя после того, как ее написали. О ту пору, кстати сказать, возвратился из путешествия за три моря наш Марко Поло - Афанасий Никитин.

Но нам любопытно долголетие книги. Чем взяла? Первый туристический путеводитель - "Одиссея" осени Средневековья - "Божественная комедия" наизнанку - она называлась единственно правильным образом.

"Книга о разнообразии мира".

2. Полярная звезда

В год 1296-й от Р.Х. Марко Поло возвращался на галере домой. За спиной был Китай, Индия, Суматра, Мадагаскар, Турция и Русь, где "народ простодушный и очень красивый".

Как и всякий Улисс, он был должен задержаться в плену. Потому неудивительно, что на галеру напали генуэзцы и наш Улисс оказался в темнице. Соседом по камере был некто Рустичиано из Пизы. Человек образованный, он разбирал латынь и мог записать со слов Марко историю, которая стала бестселлером на многие века вперед.

Но нашим героям об этом пока ничего неизвестно: наши герои коротают время в тюрьме.

Давайте представим себе эту темницу. Днем здесь душно, ночью, когда жара спадает, в окошко под потолком (в потолке?) косо светит полярная звезда. Человек на топчане справа лежит на спине. Он говорит на латыни и все время смотрит на эту звезду - он не видел ее много лет, ибо восточная сфера небес отлична от здешней, и звезда, если поднималась там над морем, то лишь локтя на два, не больше. Человек на топчане слева лежит на животе и пишет. Источник света - луна? свеча? звезда? - расположен над его головой. За окном слышен равномерный стук волн. Из этого ритма - из моргания звезды, стука волн и периодов речи - складывается ритм будущей книги. Ее текст можно запросто расположить в стихотворной форме:

Как пройдешь семь дней

по равнине,

тут гора большая и спуск;

под гору едешь два дня.

Всяких плодов тут повсюду

вдоволь. В старину же поселки

были, а теперь их нет, и народ,

что живет там, скот пасет.

Он писал бы и дальше - да чернил пера хватает лишь на предложение в десять слов: оттого фраза книги столь лаконична. Ее структура повторяет голос; его паузы, когда говорящий перебирает в уме детали; его дыхание. Читаешь буквы - слышишь голос, он звучит в полумраке: "Как выйдешь из Басмы, тут царство Самара, на том самом острове, где я, Марко Поло, прожил пять месяцев за непогодою. Мешала нам плыть она дальше".

3. "Взгляни - и мимо"

С непогодой понятно, а вот с рассказчиками путаница. Сколько их? То речь идет от первого лица, то вдруг вступает "он", а то появляется "мы".

А дело тут вот в чем. Пизанский-то наш и носатый Рустичиано, забыв о правилах, все спутал! Это он превратил наш эпос в бисер, где "я" играет в прятки с "он"! То он пишет от лица Марко - то есть записывает слово в слово, то переходит на косвенную речь как переводчик, а не то, отчалив на волне фантазий, пристраивает свою фигурку в углу китайского полотна. Получается: "мы".

"Оставим этот город и пойдем дальше", - твердит многоликий рассказчик на каждом повороте фразы. "Взгляни - и мимо", - вспоминается нам, и тень Данте бежит по странице.

Великий современник упомянут здесь не случайно. Марко Поло и Данте представляются нам двумя сторонами одной монетки Средневековья на его высоком излете. Лирика Данте географична, и ад его расчерчен с циркулем по науке. Это - с одной стороны. А наука географии Поло лирична и пишется стихами в строчку. И это - с обратной. Да и сама эта парочка - рассказчик Поло и ведомый по кругам земли письмоводитель - что как не зеркальное отражение Данте с Вергилием на кругах адовых? "И ты, мой дорогой читатель, вместе с ними..."

Но есть подсказка. Помните? Изначально Марко в путь отправился не один, а с отцом Николаем да дядькой Матвеем. Было ему двенадцать лет, когда лишился он матери. Тогда-то подростка с собой ходоки и прихватили. Троица эта - с оглядкой на звезды, как положено волхвам и мореходам, - добралась до великого Кублай-Хана. На пути же им повстречалась гробница царей, что несли злато, ливан и смирну младенцу во хлев вифлеемский. И вот какую историю они узнали: "Пришли они в то место, где родился младенец; пошел смотреть на него самый младший волхв и видит, что младенец на него самого похож и годами, и лицом; вышел он оттуда и дивуется. После него пошел второй и увидел то же: ребенок и летами, и лицом такой же, как и он сам. Потом пошел третий, самый старший, и ему показалось то же самое. Сошлись все втроем и порассказали друг другу, что видели. Пошли все вместе и увидели младенца таким, каким он был на самом деле, а было ему не более тринадцати дней".

Не зря гражданин Венеции Марко запомнил эту историю. Ведь что такое китайская его одиссея как не паломничество в страну Востока, где каждый ищет чудес, но находит в конечном итоге свое отражение? И лишь в сумме всех взглядов имеем мы образ страны Поднебесной - в трех ее, так сказать, измерениях?

4. Бестиарий

Любопытный любит удивляться. Удивление рождает подражание: "Первая область называется Казум, вторая к югу - Кардистан, третья - Лор, четвертая - Сиельтан, пятая - Истанит, шестая - Сераци, седьмая - Сукара, восьмая - Тунакан". Спрашивается, на кой ляд гражданину Марко все эти области? Слышится: гражданин Марко, дивуясь, просто подражал этим странным именам, сочиняя свою - в духе Хлебникова - поэму.

"Книга о разнообразии мира" - что глоссолалия: европейский язык ворочается в чудных звуках, упражняясь в гибкости. Но "Книга о разнообразии мира" - это еще и великолепный бестиарий: только здесь вы найдете обилие тварей рогатых, пернатых, клыкастых и водяных.

Но все по порядку.

Сначала были сказки: о восточных коврах-самолетах, которые мальчик Марко слышал от матери в Венеции. Поэтому когда во дворцах восточных князей он увидел ковры с изображением птиц, то не удивился: чего же еще на ковре этом изображать? И только потом были сами птицы: "В этой равнине есть особенные птицы, зовут их лесными куропатками (франколинами), но на куропаток других стран они не похожи; они пестры, и черны, и белы; ножки и клюв у них красные". Еще: "Журавли тут пяти родов: есть черные, как вороны, очень большие; иные белые с прекрасными крыльями; под перьями круглые глаза, как у павлинов, золотые и очень блестят; головка у них красная, а кругом белая и черная; эти журавли самые большие".

5. Книга о разнообразии мира

"Книга" Поло - самая пестрая книга того времени: глаз путешественника заметит оттенки цветов и с особой любовью их нам опишет. Материал - вот что привлекает Поло: его цвет, фактура, вес и выделка. В "Книге о разнообразии мира" вы найдете десятки тканей, поименованных путешественником, десятки минеральных пород и пород древесины. Каждому Поло подберет эпитет - каждый потрогает и взвесит в руке.

Стиль унифицирует. Его место в знаменателе, где он требует жертв. А Китай о ту пору был самым пестрым - и терпимым - царством на свете. И это уловил Марко Поло: самый практичный лирик, самый лиричный практик.

Здесь мы, собственно, и подходим к разгадке долголетия этой книги и его героя. Дело в том, что тогда Китай играл роль Америки, какую она сыграла в нашем столетии. И тогда Европа была черно-белой, и тогда в Европе все делилось на пары "благородный-плебей", "мужчина-женщина", "свой-чужой", "мирской-священный". А в поднебесном пространстве Китая чужих не было - тотальное любопытство Кублай-Хана делало общество толерантным, каждый пришелец был своим - знай рассказывай байки о чужих землях. В Китае уживались самые разные религии и системы воззрений: каждый служил своему богу, не мешая соседу, в чем был залог мирного сосуществования, который спустя шестьсот лет возродится в Америке. Роль Конституции играл Кублай-Хан: он вершил суд, помогал бедным и наказывал виноватых. Его территориальная экспансия с этой точки зрения также вполне объяснима: ибо всякий закон живет за счет расширения, и Кублай-Хан в данном случае - не исключение.

В Китай, наконец, уходили европейские диссиденты - несториане, считавшие природу Христа двоякой против католической доктрины божественного происхождения сына Божьего.

В Китай, наконец, шли купцы.

В Китае оказался и Марко Поло. Он играл при дворе Кублай-Хана роль собственного корреспондента: хан засылал его в разные страны, чтобы потом выслушать правдивые о них истории.

Китайская модель общества удивительным образом предсказала свершения нашего века. Совпадений так много, что мы лишь опишем ближайшие. Вот, например, читаем у Марко Поло о молитве, свернутой в рулон, который разматывают по мере того, как лама в храме ее читает, - и вспоминаем о бегущей строке для дикторов на ТВ.

Или: в одном царстве после рождения ребенка жене положено отдыхать, а все обязанности по уходу за ребенком ложатся на мужа. Чем, спрашивается, не осуществленная мечта феминисток?

Или: ежели отбил чужую жену не против ее воли, то закон таков, что бери ее себе и ступай с миром. Чем, скажите, не модель современного бракоразводного механизма, за который еще Толстой убивался?

"Книгу" Поло знатоки до сих пор обвиняют в неточностях и погрешностях. Но не в географии, ей-богу, тут дело - не в том, что со страху пригрезились Поло люди с песьими головами на острове Ява! Перечитайте название книги - "О разнообразии мира". Ее смысл - в наивной проповеди его положительной пестроты, поскольку пестрота толерантна и продуктивна, а в черно-белом мире все построено на обратной перспективе. Ее смысл - в любопытстве, за которым следует удивление, а потом - подражание. Ведь и по сей день таков механизм современного туризма! Ибо что мы делаем в чужой стране? Правильно: глазеем и повторяем вслух незнакомые фразы. Поэтому недаром туристические агентства всего мира предпочитают называть себя именем гражданина Поло, а не какого-нибудь Магеллана. "Половодье" чистосердечно, а "магелланство" - корыстно: и этим все сказано.

Глупые крестоносцы - европейцы! - гремели дурацким железом во славу Господа под воротами Иерусалима в то время, когда мудрый господин Марко Поло, опережая свой век на топчане в зловонной тюрьме, смотрел на полярную звезду и продолжал диктовать: "Трижды в день поднимают они руки вверх и просят, чтобы Бог дал им хороший ум и здоровья. А другого они у него не просят".

В самом деле: какая разница, как называется твой бог? и где он родился? и как ты ему поклоняешься? Разве главное не в том, что ты ждешь от него - и что тебе он в конечном итоге дает?

Свет полярной звезды из окна в потолке - стук волны - и голос, диктующий по латыни в потемках: "Государи и императоры, короли, герцоги и маркизы, графы, рыцари и граждане, и все, кому желательно узнать о разных народах, о разнообразии стран света, возьмите эту книгу и заставьте почитать ее себе..."