Григорий Заславский Разведчик, вместо книги шифров, штудирующий второй и третий тома из собрания сочинений Станиславского, те, где опубликована «Работа актера над собой», часть первую ≈ «Работа над собой в творческом процессе переживания» и часть вторую ≈ «Работа над собой в творческом процессе воплощения»? Или ≈ ставка командования советской, ныне российской разведки, где над начальственным столом рядом с портретом Дзержинского (примерно так, как раньше, профиль к профилю, сдвигали Маркса, Энгельса и Ленина) ≈ портрет КС? Больше похоже на анекдот из не знающей конца серии про Штирлица. Тем не менее это ≈ факт. За портрет Станиславского на стене ручаться не станем, хотя ≈ с учетом заслуг ≈ он того достоин.
Никаких орденов Константин Сергеевич за это не получил, никаких секретных Сталинских премий ему за это не выписывали, хотя сформулированная им Система нашла практическое применение в отечественной, а судя по некоторым косвенным свидетельствам, и в американской разведке.
А именно ≈ в системе обучения разведчиков-нелегалов, разведчиков-резидентов (в настоящее время в России разведчиков учат в Академии внешней разведки и в Военно-дипломатической академии). И это ≈ тот редкий случай, когда учебник по психологии разведывательной работы открыто продавался в магазинах, хотя при советской власти даже книги Дейла Карнеги по искусству влияния на людей в системе внутренних дел распространялся с грифом «Для служебного пользования».
«Настоящий разведчик сродни актеру» или: «Разведчик, если он оказывается в средоточии важнейших событий, должен быть человеком бесконечно эмоциональным ≈ сродни актеру; но при этом эмоции обязаны быть в конечном счете подчинены логике, жестокой и четкой». Это цитаты из «Семнадцати мгновений весны» Юлиана Семенова, в общем очень точно, хотя и без каких-либо открытий, передающие психологию разведывательного труда.
Но нигде нет прямых указаний или ссылок на Станиславского, что неверно.
В процессе подготовки нашей статьи, в которой нам хотелось найти как можно больше подтверждений использования открытий Станиславского в деле подготовки советских разведчиков, нам довелось поговорить с несколькими бывшими нашими нелегалами, известными ныне писателями, экспертами, но открыто поблагодарить за встречу мы можем здесь только одного человека ≈ доктора медицинских наук, психиатра-криминалиста, профессора Михаила Виноградова.
Итак, глобальные государственные цели заставили исключить из обучения такие сомнительные материи, как вдохновение или талант. Работа актера над ролью и над собой в школе разведки были поставлены на научные рельсы, и наряду с театральными педагогами с будущими разведчиками работали психологи, психиатры и невропатологи.
Как готовили и готовят разведчиков-резидентов? Один наш собеседник указал нам на первый взгляд неожиданный ориентир ≈ «Аквариум» Виктора Суворова, под этим псевдонимом, как известно, скрывается Владимир Резун, бывший армейский разведчик, работавший несколько лет в резидентуре ГРУ в Женеве. Впрочем, другие наши собеседники, имеющие отношение к разведывательной работе, а также к образованию в этой деликатной сфере, отозвались об этой книге как о «несерьезном источнике».
И все-таки, следуя наказу разведчиков, попробуем сопоставить имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства и проанализировать, что заимствовала школа обучения разведчиков из Системы Станиславского и, наоборот, что привнесла Система Станиславского в разведку.
Работа над ролью
Только в приключенческих фильмах бывает, что мирного человека вызывают и от имени партии и правительства поручают собрать необходимые вещи и через день вылететь с миссией государственной важности в тыл врага. В жизни работе разведчика-резидента предшествует длительный подготовительный период. И тут кстати окажется урок Станиславского: «Только для того, чтоб войти на сцену по-человечески, а не по-актерски, вам пришлось узнать: кто вы, что с вами приключилось, в каких условиях вы здесь живете, как проводите день, откуда пришли и много других предлагаемых обстоятельств, еще не созданных вами, имеющих влияние на ваши действия. Иначе говоря, только для того, чтобы правильно выйти на сцену, необходимо познавание жизни и своего к ней отношения». Но в отличие от актера, который играет 2–3 часа в день, разведчик играет все 24 часа. Поэтому знание истории своего «персонажа», обстоятельств его жизни ≈ прошлой, настоящей и будущей ≈ приобретает гораздо большее, жизненно важное значение. Как актер, готовящийся к роли, по Станиславскому, должен задуматься обо всех подробностях жизни своего героя, так и будущий резидент должен изучить не только обычаи страны, в которой предстоит ему работать, и той страны, из которой он, по легенде, приехал, ≈ он должен соответствовать своей «роли» во всем: естественен в манерах, жестах. И самое главное ≈ во взглядах, в чувствах, в образе мыслей. Вести себя так, как может повести себя в этой или другой ситуации его «герой». Тут на помощь приходят придуманные Станиславским этюды.
Этюдные репетиции
Путь к перевоплощению долог и извилист. К.С.Станиславский настойчиво предостерегал актеров от стремления сразу «играть результат», то есть пытаться без надлежащей подготовительной работы овладеть характером, чувством, образом. Начать чувствовать как другой человек ≈ самое сложное. Чувства, переживания неуловимы, капризны, изменчивы и не поддаются закреплению. Освоение этих чувств не может быть прямым.
По Станиславскому, переживания рождают «обыкновенные» физические действия: «При правильном физическом действии переживание родится само собой. Если же идти обратным путем и начать думать о чувстве и выжимать его из себя, то сейчас┘ переживание превратится в актерское, а действие выродится в наигрыш».
Создание роли Станиславский сравнивал со строительством дома, в котором кирпичики ≈ маленькие действия.
В разведывательной школе наибольшее внимание уделяется именно обучению действовать «в образе». Роль разведчика собирается также по кирпичикам отдельных действий. Походка, взгляд, дыхание ≈ все подвергается долгим тренировкам. Как будущий космонавт обязан пройти тренировки в центрифуге, так и будущему резиденту обязательно моделируют условия, максимально приближенные к тем, с которыми ему придется столкнуться в будущей жизни: с разведчиками перестают говорить на родном языке и на темы, связанные с прошлой жизнью. Как на сцене, в ходе подчас утомительных репетиций выковывается образ. Все общение строится вокруг легенды, в которую будущему резиденту предстоит вжиться. Специально для него, по открытой Станиславским и описанной им методике, устраиваются «этюдные репетиции»: моделируются разнообразные ситуации, в которых он может оказаться при выполнении своей миссии, включая и имитации провала и разоблачения.
«Разведчик сродни актеру, играющему в величайшей драме ≈ войне. И от того, как он сыграет свою роль, зависят жизни сотен, тысяч людей...» ≈ рассказал накануне своего 80-летия ветеран советской внешней разведки Токтажан Садыков, описывая период своей подготовки перед заброской «туда».
Для разведчика действовать согласно роли должно быть так же естественно, как если бы он действовал сам. При этом большое внимание уделяется вытеснению, отрешению от прошлой жизни. Известны случаи, когда провалы происходили из-за досадных оплошностей, связанных именно с недостаточным вытеснением старых привычек. Так, в Западной Германии один из резидентов был заподозрен в шпионаже после того, как на пикнике начал резать хлеб, прижав буханку к груди.
У идеально подготовленного разведчика прошлое стерто до такой степени, что ни один детектор лжи не позволяет заподозрить в обмане. Умение пройти проверку на детекторе лжи основано как раз на полном вживании в образ (подробнее ≈ у Станиславского).
По словам М.Виноградова, когда легендарный полковник Абель был арестован по подозрению в шпионаже, ему не могли предъявить никаких конкретных обвинений. Более того, никто не мог определить и даже предположить, из какой он страны изначально. Происхождение Абеля стало ясным лишь в тот момент, когда советское правительство предложило обменять его на Паулюса.
Психотехника
Прежде чем работать с действиями, чтобы они были естественными, следует максимально снять напряжение, то, что Станиславский называл «зажимы»: «У нервных людей мышечные напряжения неизбежны во все моменты жизни. У актера, поскольку он человек, они всегда будут создаваться при публичном выступлении. Уменьшишь напряжение в спине ≈ оно появится в плече, удалишь его оттуда ≈ глядь, оно перекинулось на диафрагму. И так все время будут появляться там или здесь мышечные зажимы. Поэтому нужно постоянно и неустанно вести борьбу с этим недостатком, никогда не прекращать ее. Уничтожить зло нельзя, но бороться с ним необходимо. Борьба заключается в том, чтобы развить в себе наблюдателя или контролера».
У актера должна быть выработана привычка к непрерывной самопроверке и к борьбе с напряжением на сцене. Такая привычка достигается с помощью долгих упражнений и систематической тренировки. Результатом тренировок должна была стать привычка в минуты наибольшего эмоционального напряжения расслаблять мышцы.
Уроки разведчиков начинаются также с работы над зажимами. «Руки на колени положи и расслабь их, как плети. Всегда так сиди. В любой обстановке ты должен быть предельно расслаблен. Нижние зубы не должны касаться верхних. Челюсть должна отвисать, слегка, конечно. Шею расслабь. Ноги. Ступни. Ногу на ногу никогда не клади ≈ это нарушает кровообращение» (В. Суворов, «Аквариум»).
В помощь простым методам обучения, предложенным Станиславским, в разведывательной школе было взято на вооружение рефлекторное обучение. Ведь надо автоматизировать правильные реакции и действия и исключить неправильные. Причем за всякий неверный жест в ходе тренировок будущие разведчики наказываются не менее серьезно, чем за принципиальные ошибки. «Играть» позволяется лишь на сцене, за поведение «в образе» вне школы можно также получить серьезное взыскание. Ну, правда, это же все равно, как если бы актер вышел в костюме Гамлета на Тверскую.
На примере тренировки памяти и внимания ноу-хау обучения разведчика выглядит следующим образом: «Мы учимся запоминать лица людей. Эта активность мозга должна быть не аналитической, а рефлекторной. И потому передо мной мелькают на экране тысячи лиц, тысячи силуэтов людей. Мой палец на кнопке, как на спусковом крючке. Увидев одно и то же лицо дважды на экране, я должен мгновенно нажать на кнопку. Если я ошибаюсь, меня пронизывает легкий, но неприятный электрический шок. Нажал неправильно кнопку ≈ и легкий удар. Не нажал кнопку, когда надо, опять удар. Тренировки проводятся регулярно, и скорость показа лиц все увеличивается. Каждый раз показывают все больше и больше изображений. Тех же людей показывают в париках, в гриме, в другой одежде, в других позах. А ошибки карают легким, но неприятным шоком» (В.Суворов, «Аквариум»).
В итоге выдуманная история настолько входит в кровь и плоть человека, что автоматизмы «роли» остаются на всю жизнь.
Так, один из бывших разведчиков-нелегалов спустя много лет после выхода на пенсию поехал отдыхать с дочерью в Швейцарию. И когда среди ночи что-то случилось в гостинице, где он останавливался, и в номер постучали, он автоматически ответил по-немецки. Сам разведчик воспринял происшествие как собственный провал, поскольку в то время исполнял роль «русского на отдыхе», а вовсе не «немецкого господина».
Новая актерская природа
Получается, что Система Станиславского оказала влияние не только на мировой театр. Она стала еще и основой обучения разведчиков. Но привнесенные дополнения позволили создать актера абсолютно иного психофизического типа. Конечно, ведь задачи у актеров и разведчиков все-таки разнятся. Если театральный исполнитель должен зацепить, удивить, обратить на себя внимание зрителя и удержать его, то задачи исполнителя в разведке прямо противоположны. Поэтому в отличие от актера театральной школы с лабильной реактивной нервной системой, готовой к эмоциональному каскаду и мгновенным перевоплощениям на сцене, психофизика актера разведки совершенно другая: подвижность психики, подверженность эмоциям разведчикам противопоказана. Готовность к эксперименту, нестандартным решениям формируется у актера разведки на более высоком ≈ ментальном (интеллектуальном) уровне.
Если же оценивать творения театра разведки для развития мирового театрального процесса, то новым словом может, вероятно, считаться метод создания исключительной правды на самой сложной сцене ≈ сцене жизни.
Майор Алексей Федотов, он же Генрих Эккерт (Павел Кадочников).
Прообразом Штирлица (Вячеслав Тихонов) для Юлиана Семенова стал разведчик Ян Черняк.
Советские разведчики в глубоком тылу (С.Любшин и В.Басов) в фильме «Щит и меч».
