Пол Кругман
Современные технологии добычи угля, например путем срезания вершины горы, обходятся дешевле и требуют меньше рабочей силы.
Недавнее выступление президента Трампа перед Конгрессом показало, что наши эксперты-политологи ничему не научились. После всех катастрофических событий 2016 года политических аналитиков волнует только тот факт, что Трамп (который продолжает лгать раз за разом и выдвигать по-настоящему опасные инициативы) сумел прочитать речь с телесуфлера и не превратить ее в гневную тираду.
Если американская демократия рухнет, то часть вины за это будут нести эти так называемые аналитики, которые на самом деле являются просто никудышными театральными критиками.
Однако если оставить в стороне внешние аспекты, то я был поражен, что Трамп продолжает настаивать на необходимости вернуть рабочие места в угледобыче. Все это очень красноречиво характеризует его самого и его политику.
Конечно же, он не собирается возрождать профессию шахтера. Занятость в этой отрасли начала сокращаться еще несколько десятилетий назад и была вызвана развитием технологий открытой добычи. За частичным оживлением отрасли после нефтяного кризиса 70-х последовал новый спад при президенте Рейгане, а развитие технологии гидроразрыва и появление на рынке дешевого газа стали последним ударом. Даже если позволить угольным компаниям загрязнять реки и уничтожать планету, переломить общий тренд не удастся.
Тогда возникает вопрос: почему люди так зациклены на рабочих местах в угледобыче?
Даже в самом сердце угледобывающих регионов эта отрасль уже очень давно не является основным работодателем. Например, в Западной Вирджинии в угледобыче трудится меньше людей, чем в здравоохранении, а типичный представитель рабочего класса там – медсестра, а не шахтер. И такая ситуация сохраняется уже десятки лет.
Так почему же этот штат безоговорочно поддержал кандидата, который не сможет обеспечить сколько-нибудь существенный рост занятости в угледобыче, зато скорее всего лишит доступа к здравоохранению многих людей и заодно уничтожит рабочие места?
Ответ, я полагаю, заключается в том, что дело вовсе не в угле. Он стал символом общественного устройства, которое включало в себя как хорошие вещи (общность людей), так и плохие (открытый расизм).
Трамп продает иллюзию, что этот прежний порядок вещей может быть восстановлен, а его обещания относительно возвращения конкретных рабочих мест – всего лишь обертка.
В этой связи в голову приходит мысль, что Трамп, возможно, пострадает не так сильно, как можно ожидать, если не выполнит своих обещаний. Он не может вернуть рабочие места в угледобыче, зато может уничтожить их в ряде других отраслей. Так что посмотрим.
КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM
Америка шагнула вперед, и рабочие тоже должны это сделать
Я недавно вышел на пенсию, а до этого работал на угольной электростанции. Наша материнская компания сейчас занимается постепенным сокращением угольных мощностей. По экономическим причинам они переходят к использованию энергии солнца и ветра.
Использование солнечной энергии уже обходится дешевле, чем уголь, и скоро станет дешевле газа. Ветряные электростанции намного выгоднее в тех регионах, где ветры благоприятствуют производству электроэнергии. Шахтеры будут жить куда лучше, если пройдут переподготовку для работы в ветряной и солнечной энергетике или в газодобыче. Именно это им пытались объяснить демократы.
Однако они поверили шарлатану и пытаются «сделать Америку вновь великой».
– Anthony, Флорида
Во-первых, многие сожалеют об исчезновении рабочих мест, которые в угольных регионах давали средства к существованию работникам без высшего образования. Эхо подобных разговоров можно услышать и в Ржавом поясе, где перемены вынуждают рабочих сниматься с места и начинать жизнь заново где-то еще.
Во-вторых, некоторые республиканцы, включая президента Трампа, рассуждают о рабочих местах в угледобыче, чтобы поспекулировать на опасениях людей. Они притворяются, что заботятся об этих рабочих, хотя на самом деле их политика принесет лишь вред этой категории населения. Однако республиканцы знают, что избиратели не обращают внимания на детали.
В-третьих, как вы справедливо заметили, г-н Кругман, тут все дело в идентичности. Уголь – это символ белых мужчин, которые не боятся испачкать руки или нанести вред окружающей среде. Консерваторы считают эти рабочие места олицетворением всего того, что так ненавидят либералы.
Так что для американских консерваторов, чья идеология зиждется на презрении к либералам, глобалистам и меньшинствам, которые их не уважают, уголь является несомненным благом.
– Sanjai Tripathi, Орегон
Не припомню, чтобы добыча угля хоть когда-то была символом, ассоциировалась с хорошим уровнем жизни или давала статус среднего класса. Напротив, американский шахтер всегда был символом нищеты, болезни, смерти, отчаяния или угнетения.
– M.K.R., Пенсильвания
Дело также в том, как люди воспринимают себя в сравнении с тем, кем они на самом деле являются.
Стереотип «настоящего американца», сложившийся у правого крыла, варьируется в зависимости от региона и уровня дохода, но мираж, по сути, тот же: это трудолюбивый и сделавший себя сам человек, исполнивший американскую мечту исключительно благодаря собственной прилежности и старанию. Еще лучше, если у этого человека оказывается настоящая мужская профессия, та, которая, скажем, обеспечивает черные легкие и загрязняет окружающую среду.
Конечно, в реальности такие профессии «мачо» в основном уже исчезли, а на смену им пришли те, где требуются мозги, а не мускулы.
– C., Нью-Йорк
