Уроки падения Рима

Фото SUSAN WRIGHT/THE NEW YORK TIMES Сесилия Алесси, работающая гидом в Риме, показывает туристке из Миннесоты Карли Бэндт художественное изображение древнего римского форума. Римская империя пришла в упадок в конце IV века, просуществовав свыше 500 лет.

(Эта колонка Пола Кругмана первоначально была опубликована в New York Times 19 декабря 2016 года.)

Многие реагируют на подъем трампизма и националистических движений в Европе, погружаясь в чтение истории, особенно истории периода 1930-х годов. И правильно делают. Только тот, кто не хочет видеть, не разглядит параллелей между подъемом фашизма и нашим нынешним политическим кошмаром.

Но 1930-е – не единственная историческая эпоха, которая может нас чему-то научить. В последнее время я много читаю про Древний мир. Сначала, должен признать, я делал это ради развлечения и чтобы отвлечься от новостей, которые становятся с каждым днем все хуже. Но я не мог не заметить, как свежо сегодня звучат некоторые эпизоды истории Рима, особенно предания о падении Римской Республики.

Вот что я узнал – республиканские институты не защищают от тирании, когда влиятельные люди начинают подчинять политические нормы своим желаниям. И когда начинается тирания, она способна процветать даже при условии сохранения республиканского фасада. 

По первому пункту – в римской политике наблюдалось острое противоборство амбициозных фигур. Но веками это противоборство ограничивали ряд, казалось бы, нерушимых правил. Вот что говорится в книге Адриана Голдсуорти «Именем Рима»: «Как бы много ни значило для человека обретение известности и укрепление собственной и семейной репутации, на первое место всегда ставилось благо Республики… Ни один разочарованный римский политик не искал помощи у иностранной державы». 

Америка когда-то была такой – известные сенаторы заявляли, что мы должны пресекать политику во благо узкопартийных интересов. Но теперь у нас появился избранный президент, который открыто попросил Россию оклеветать свою оппонентку, и все указывает на то, что у большинства членов его партии это не вызывало и не вызывает вопросов. (Новый опрос показывает, что поддержка российского президента Владимира Путина среди республиканцев выросла, даже несмотря на то или, что более вероятно, как раз потому, что стало ясно: российское вмешательство сыграло важную роль в американских выборах.) Важна только победа во внутриполитических схватках, и к черту благо республики.

А что в итоге происходит с республикой? Как известно, на бумаге Рим никогда не трансформировался из республики в империю. Официально имперским Римом по-прежнему правил Сенат, который, так уж вышло, по всем значимым вопросам следовал воле императора, чей титул изначально просто означал «командующий». Возможно, мы не пойдем точно таким же путем (хотя можем ли мы быть уверены в этом?), но процесс разрушения демократической сущности при сохранении внешней формы уже начался.

Посмотрите на то, что только что произошло в Северной Каролине. Избиратели сделали ясный выбор, избрав губернатором демократа. Законодатели-республиканцы не аннулировали результаты в открытую (в любом случае не в этот раз), но она, по сути, лишила аппарат губернатора властных полномочий, подтвердив, что воля избирателей на самом деле ничего не значит.

Добавьте к этой ситуации продолжающиеся попытки лишить права голоса – или по крайней мере противодействовать волеизъявлению группам меньшинств, – и вы получите потенциальное становление де-факто однопартийного государства: государства с демократической вывеской, но исказившего правила игры так, что противоположная сторона никогда не сможет победить.     

Почему так получается? Я не спрашиваю, почему белые представители рабочего класса поддерживают политиков, чья стратегия нанесет им урон, я вернусь к этому вопросу в будущих колонках. Вместо этого я хочу спросить, почему политикам и чиновникам одной партии, кажется, больше нет дела до вещей, которые мы в свое время считали важнейшими американскими ценностями. И давайте скажем прямо: это относится только к Республиканской партии, и нельзя сказать, что «обе стороны делают это». 

Так что стоит за этой историей? Не думаю, что это чистая идеология. Можно допустить, что политики, выступающие за свободный рынок, уже начинают понимать, что кумовской капитализм – это нормально, но до тех пор, пока это касается правильных, своих людей. Причина должна быть в классовой борьбе – перераспределении благ бедных и среднего класса в пользу богатых – это постоянный сюжет всей современной республиканской политики. Но я бы сказал, что непосредственная атака на демократию связана с простым карьеризмом со стороны людей, являющихся аппаратчиками в системе, изолированной от внешнего влияния в искусственно созданных избирательных округах, непоколебимой приверженностью партии и большой-большой плутократической финансовой поддержкой. 

Для таких людей единственное, что имеет значение, – это следование линии партии и отстаивание ее власти. И если порой их съедает ярость в отношении того, кто осмелился оспорить их действия, что ж, так всегда реагируют продажные люди, когда указывают на их продажность. 

Из всего этого ясно только одно: болезнь американской политики началась не с Дональда Трампа, точно так же как болезнь Римской Республики началась не с Цезаря. Демократические основы подвергались эрозии десятилетиями, и нет никакой гарантии, что мы когда-нибудь сможем выздороветь. 

Но если и есть надежда на спасение, вначале должно наступить четкое осознание того, насколько плохо обстоят дела. Во многом американская демократия стоит сейчас на краю.