Пол Кругман
Безработный Марио де ла Фуенте (в шортах) стоит в очереди за пособием в Мадриде. Де ла Фуенте получил высшее образование по фармакологии и медицинской химии.
SAMUEL ARANDA FOR THE NEW YORK TIMES
Прямо как у Теннисона в его «Атаке легкой кавалерии» о Крымской войне: я под шквалом картечи и справа, и слева. Нет, на самом деле только справа. Ноа Смит, профессор финансов из Университета Стоуни Брук, недавно написал в своем блоге о «финансовом макроканоне». Согласно этому закону, денежная эмиссия и дефициты неумолимо ведут к безудержной инфляции, кроме того, в каноне подобраны другие аргументы, указывающие на то, что доступные деньги – это ужасно даже в экономике, переживающей спад. (Прочитать запись можно здесь: bit.ly/1d5QpBI.)
И Смит прав: такое мнение по-прежнему по большей части преобладает на Уолл-стрит. Я недавно разговаривал с людьми из финансовой отрасли, включая трейдеров, которые удивляются, почему инфляция так и не взмыла вверх, а доллар не нырнул вниз, ведь «все эксперты» убеждали их, что следует ожидать такого исхода. Когда в 2012 году я участвовал в программе Джо Кернена Squawk Box на канале CNBC, он назвал меня «единорогом»: он никак не мог поверить, что существует кто-то, кто не считает, что дефициты и наращивание денежной массы не приведут к скорой катастрофе.
Сейчас интересно отметить, что по-настоящему умные люди с деньгами на Уолл-стрит не покупаются на этот канон. Ян Хатциус, главный экономист Goldman Sachs, и остальные экономисты из его группы опираются на базовую макроэкономическую модель, которую с трудом можно отличить от моей, и постоянно отрицают риски, которые якобы представляют доступные деньги и дефициты. Но толпа в костюмах от Армани, кажется, этого не знает. Они считают, что все разделяют их видение о расцвете гиперинфляции по примеру Веймарской республики.
Еще более необычно, что этот закон продолжает доминировать, несмотря на то что он самым драматическим образом не выдержал проверку реальностью.
В последние годы бюджетный дефицит в процентном отношении к ВВП и уровень роста денежной базы (наличности и резервных счетов банков) в США увеличились до беспрецедентных объемов. И тем не менее инфляция так и не поднялась, по сути, она сейчас ниже целевого показателя Федерального резерва.
Так почему же полный провал прогнозов, сделанных на основе этого закона, не отразился на его доминировании, тем более что мы, единороги, предрекали именно этот результат?
Замечу мимоходом о несбывающихся прогнозах: неудачные прогнозы неудачным прогнозам рознь. Некоторые, кажется, думают, что такое событие, как небольшое оздоровление Испании в этом году (согласно самым оптимистичным оценкам на сегодняшний день, испанская экономика может вырасти на 1,5%), – это неудачный прогноз критиков экономии, сопоставимый по масштабам с нематериализовавшейся безудержной инфляцией, которую следовало ожидать, согласно финансовому канону. Однако многие факторы способны заставить экономику вырасти на один-два процентных пункта больше или меньше, чем был прогноз. С другой стороны, если вы считаете, что цены должны вести себя соразмерно с денежной базой, то просто невозможно объяснить, как соотнести трехзначный рост количества денег с двумя и менее процентами инфляции.
И все-таки с чем связана все та же популярность канона?
Можно сказать, что классовый интерес объясняет запросы политики: рантье всегда хотят, чтобы денег было мало. Но большинство тех, на кого рассчитана эта плохая аналитика, пытаются заработать деньги, а не повлиять на политику, так почему же они за нее держатся? Смит предполагает, что дело в потребности утешить себя иллюзией знания, но само по себе это не объясняет такого абсолютного доминирования критики «золотых жуков». Почему люди, слушавшие таких комментаторов, как Питер Шифф по прозвищу «Гиперинфляция к 2010-му», не повернулись к, скажем, экономисту Уоррену Мослеру?
Дело тут, должно быть, в политике. Финансовый канон взывает к определенным предрассудкам, прежде всего предрассудкам озлобленных белых людей, у которых есть средства для инвестирования. Но по-прежнему остается удивляться, почему на эти предрассудки никак не повлияло то, что они так и не сбылись, столкнувшись с самой настоящей реальностью.
КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM
Побочные эффекты эхо-камеры Уолл-стрита
Такие слова, как «инфляция», «дефляция» и «гиперинфляция», не имеют смысла, если среднестатистический рабочий не может прокормить семью, работая на одной работе.
Вашингтон и Уолл-стрит оторваны от реальности того, как приходится жить в этой стране.
Все это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Экономической теорией сыт не будешь, прокормить может только хорошо оплачиваемая работа.
– Без имени, Коннектикут
Все, что я знаю, это то, что невероятный рост денежной базы увеличил неравенство, подняв цены на активы, в результате обогатив богатых еще больше.
Споры об инфляции или ее отсутствии всего лишь ширма, отвлечение внимания от реальной ситуации.
– А., Франция
К сожалению, многие теории, включая политические, превращаются де-факто в религии. Когда на неудачи указывают люди, которые, как считается, находятся «по ту сторону баррикад», в итоге, по крайней мере в краткосрочной перспективе, люди лишь укрепляются в своей вере.
– Giampiero Campa, Италия
Одной из причин провала прогнозов по инфляции стало то, что программа Федрезерва по количественному смягчению не принесла желаемых чиновниками результатов.
ФРС приобретала в огромных количествах долгосрочные облигации, но эти «деньги» не попали в экономику, они лежат в резервах, поэтому экономика не получила ни стимулирующего эффекта, ни повышения инфляции.
Это очередная неудача ортодоксальной монетарной теории, которой следовали бывший глава Федрезерва Бен Бернанке и его сторонники.
Можно ли так винить тех, кто ждал скачка инфляции, за то, что они верили в скорое наводнение экономики деньгами, как это обещала ФРС?
– Без имени, Теннеси
К сожалению, толпе в костюмах от Армани предоставлена широкая платформа, с которой они могут распространять всю эту чушь, а их аудитория очень доверчива.
– Pichi, Таиланд
– Z. Davies, Великобритания
Одно из последствий «великой сортировки», когда все мы собираемся в группы единомышленников, заключается в том, что, высказывая мнение, мы думаем, что все нам поверят, поскольку каждый поступает так в нашем собственном узком кругу.
И я вижу самые различные последствия подобного узкогруппового, недальновидного мышления.
– Janet, Юта
