Пол Кругман
Здание Академии
наук в Риге. JOHN MCCONNICO FOR THE NEW YORK TIMES
Чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, предлагаю следующее сравнение, которое пришло мне в голову. Между Латвией – страной, которая больше всего подходит под определение успешного опыта с реальным затягиванием поясов, поскольку она демонстрирует быстрый рост, хотя он еще и сильно не дотягивает до докризисного уровня, и другим государством, отличным от Латвии. Посмотрите на график.
Две большие истории успеха, не так ли? Но что же это за Не-Латвия?
Что ж, это Соединенные Штаты с 1929 по 1935 год. Данные получены с ресурса исторической статистики США Millennial Edition of Historical Statistics of the United States (информация о Латвии взята из базы Международного валютного фонда). Странно, но большинство из нас считают, что в 1935 году Америка все еще переживала Великую депрессию.
Знаю, знаю: латвийцы заявляют, что предыдущий бум не был устойчивым, так что сейчас они на самом деле близки к полной занятости. Мы поговорим обо всем этом на следующей конференции по экономическим вопросам, организованной Брукингским институтом. Я только хочу сказать, что небольшой рост после глубокого спада, – а для всей Европы это очень небольшой рост, – это не слишком-то убедительно.
Сингапур – очередное Чили
Помните дебаты о пенсионной системе в США в 2005 году? Президент Джордж Буш-младший только что переизбрался, и главными темами его избирательной кампании были национальная безопасность и социальные проблемы. Как я люблю говорить, он баллотировался как защитник Америки от женатых геев-террористов. Но как только стали известны результаты, он заявил, что получил мандат на… приватизацию пенсионной системы.
В ходе последовавшей войны идей консерваторы неоднократно приводили в качестве примера Чили с его приватизированным пенсионным механизмом, называя его блистательной моделью, которую следовало бы перенять Америке.
Тем не менее, как выяснилось, американские избиратели на самом-то деле были против вмешательства в пенсионную систему, и бушевская кампания забуксовала.
А потом случилась забавная вещь: оказалось, что чилийцам тоже не нравится их система, и в 2008 году она была серьезно реформирована. В том же году управление, занимающееся делами пенсионеров и инвалидов, опубликовало доклад, в котором говорилось: «Краеугольный камень нового закона – это учреждение всеобщей базовой пенсии в качестве дополнения к системе индивидуального накопления».
Иными словами, Чили сделало свою систему в значительной мере похожей на… пенсионную систему США.
В текущих спорах о реформе здравоохранения в США Сингапур во многом играет ту же роль для консерваторов, как обстояло дело с Чили, когда говорили о пенсионной системе. И снова эта маленькая далекая страна, о которой мы ничего не знаем, у которой якобы есть чудесная система здравоохранения, основанная на принципах свободного рынка. Как недавно отметил Аарон Кэрролл, профессор Школы медицины Университета Индианы, сингапурская система здравоохранения в меньшей степени отвечает принципам свободного рынка и подразумевает гораздо большее государственное участие, чем принято считать.
Как бы то ни было, догадайтесь, что произошло: выясняется, что жители Сингапура недовольны этой системой и только что реформировали ее таким образом, что она стала больше похожей на… реформу здраво-охранения Барака Обамы.
 |
| Источник: Millennial Edition of Historical Statistics of the United States и Международный валютный фонд.
Примечание: Для Латвии указан период с 2007 по 2013 год. Для «НеЛатвии» приведены данные США за 1929-1935 годы. |
КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM
Для радости нет причин
Все это, возможно, кажется смешным с вашей точки зрения. Вы просто видите набор цифр и решаете, что можете говорить нам, что делать и что в наших интересах. Вам нужно самому приехать в Латвию и увидеть все своими глазами. Возможно, вам не понять, что значить жить в стране, где девальвировали валюту.
– Без имени, Латвия
Тот факт (если это, конечно, факт), что одна страна добилась положительных результатов с помощью затягивания поясов, абсолютно бесполезен в свете бесспорных доказательств того, что столько других стран не добились положительного эффекта посредством той же самой политики. Если Латвию вообще следует обсуждать, то надо задаться вопросом: добилась ли она результатов, которые отличаются от остальных?
– Eric, Орегон
Вся эта радость действительно вызывает «умиление». Особенно с учетом того, что единственный квартал ничтожного положительного роста в Европе следует за шестью кварталами кряду падения экономики. Выглядит так, как будто бы единственным действенным аргументом против экономии является экономика, переживающая бесконечное скатывание вниз по спирали, пока все европейцы не сядут на репу и не станут жить в пещерах.
– Andrew, Пенсильвания
Я обучал нескольких врачей из Сингапура, и они рассказывали, что их система здравоохранения подвергается жесткому регулированию. Взято под контроль движение капитала по таким направлениям, как технология и ценообразование лекарств, а также многие другие моменты.
Кажется, что каждые несколько месяцев американские правые подхватывают некую якобы лучшую социальную программу, которая реализуется другим государством. Но при внимательном рассмотрении видим, что эта программа основана на государственном участии и регулировании, чего, конечно же, не хочет правая олигархия.
– Romaine Johnson, Техас
Одна из главных проблем в так называемом политическом туризме – на самом деле политики пытаются найти не наиболее удачный способ реализации идей, а ищут в других программах доказательство правоты собственных взглядов. Также существует проблема культурных различий, о которой часто забывают. Знаменитая немецкая система обучения, возможно, замечательная для ФРГ, но ее успех почти полностью зависит от поддержки германских промышленников.
– Adrian Perry, Великобритания
Я был одним из тех, кто считал, что Джордж Буш был на верном пути, когда пытался приватизировать пенсионную систему. Но после обвала фондового рынка в 2008 году я очень благодарен тем, кто выступал против этой политики. Думаю, что мои взгляды эволюционировали по ряду вопросов. До 25 лет я был очень консервативен, но по мере приближения к 60 я все больше склоняюсь к левым. Если Республиканская партия не откажется от такой идеологии, она потеряет даже таких стариков, как я.
– Stephen, Флорида
