Текучая трещина Европы

Есть на Дунае утес…Йозеф Хольцер. Вид на замок Девин. 1864. Иллюстрация из книги

Большой реке – фундаментальная книга. Именно таков «Дунай» Андрея Шарого, журналиста, путешественника, писавшего и о киновоплощении графа Дракулы, и об истории Австро-Венгерской империи. И вот снова он взял сюжет о Центральной и Восточной Европе, где сам, кстати, живет уже больше 20 лет (сначала Загреб, теперь Прага). Заканчивал же Шарый журфак МГИМО и успел поработать еще в советской печати. Но с тех пор немало воды утекло, и не только дунайской.

К созданию книги о великой европейской реке Андрей Шарый подошел основательно. Автор использовал источники (какое, однако, «речное» слово!) исторические, страноведческие, гидрографические, мифологические. Он рассказывает обо всех придунайских странах и о технических аспектах здешнего мостостроения. О народах, населяющих бассейн Дуная, и о создании венского водопровода Эдуардом Зюссом. О судоходстве и рыбной ловле... Особое внимание уделено музыке, литературе и живописи, расцветающим вдоль берега славной реки. Политические и военные баталии в дунайских странах освещены тоже весьма подробно – тем более что автор объехал в свое время все горячие точки экс-Югославии с репортерским удостоверением в кармане. Но в данной книге Шарый выступает не только как журналист, но как культуролог и геопоэт. На это красноречиво указывают названия глав – «Смысл реки», «Процесс реки», «Конец реки». Ибо Дунай – «текучая история Европы», «сложносочиненная река» или даже, быть может, «громадная мистическая трещина, прореха, через которую сообщаются разные миры». Французский писатель Луи Фердинанд Селин, в свою очередь, писал о «загнивающей реке истории», несущей к Черному морю «потоки грязи и насилия». Мутны воды Дуная, глубок донный ил, непросто разгадать тайну этой реки.

А когда-то, в первых пяти веках нашей эры, по ней проходила северная граница античной цивилизации. Римляне возводили на здешних берегах мощные крепости, а император Марк Аврелий даже умер в Вене. Археологам на дунайских откосах – настоящее раздолье. В верховьях реки в ХIХ веке появились «памятники германской античности» наподобие зала славы «Валгалла», этой нордической версии Парфенона. В своем верхнем течении Дунай помнит о гимнах Гельдерлина и комментариях к ним Мартина Хайдеггера, об астрономических открытиях Иоганна Кеплера и о родившимся в Гюнцбурге докторе-нацисте Йозефе Менгеле. В этих же местах варят самое старое в мире пиво: что же за путешествие по Баварии без дегустации главного здешнего напитка? Авторам интеллектуальных травелогов не чуждо ничто человеческое – вспомним хотя бы Петра Вайля (работавшего, как и Андрей Шарый, на радио «Свобода»).

Андрей Шарый. Дунай: река империй. – М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2015. – 480 с.

Автору интересно, как взаимодействуют с Дунаем расположенные на нем большие города. Вена, например, построена «вполоборота» к великой реке и никогда не пыталась «полностью присвоить, целиком впитать в себя Дунай». До главной реки из центра города надо еще добираться, она в австрийской столице отнюдь не парадный проспект. «Рациональному городу с патетическим стилем архитектуры, очевидно, покойнее жилось в паре-тройке километров от берега широкого потока, часто грозившего неприятностями». Не то Будапешт: его главная достопримечательность – широкие набережные Дуная, застроенные еще в имперский период импозантными зданиями. Этот город, вечный соперник Вены, «намеренно и аккуратно, без заплаток, вшил реку в свою сложную ткань». Вот уж поистине Дунай – река контрастов! А вот столица православного балканского мира, Белград, видится автору этаким «дунайским Вавилоном» из-за вечного беспорядка, пыли, отсутствия стиля и уюта. Что ж, плавание вниз по Дунаю – это путешествие в глубь Европы, настоящая экспедиция по странам, культурам и религиям. В Будапеште автор видел несколько мечетей, сохранившихся с турецких времен, а чуть выше по течению проплывал мимо городка Эстергом – некогда западной границы Османской империи. Решающее поражение туркам, остановившее их продвижение в Западную Европу, было тоже нанесено у берегов Дуная – близ Вены – в 1683 году.

«Котел» народов, живущих на Дунае, давний источник вдохновения литераторов; речной интернационал сам собой порождает интертексты. Шарый пишет об этнофилософии «венгерского одиночества» среди славянского и немецкого мира, напоминает об авторе вальса «Дунайские волны» – офицере-сербе на румынской службе, рассказывает о причинах, не позволивших в 50-е годы Болгарии войти в состав СССР. Упомянул автор о графе Ласло Алмоши, чья биография (в сильно романтизированном варианте) широко известна по книге и фильму «Английский пациент», о словацком изобретателе вертолета Яне Бахиле, о немецком конкистадоре Ульрихе Шмидле и о многих других примечательных дунайских людях. «Именно тут... возникала современная Европа». Здесь царили и рухнули семь империй. И проехавший по Дунаю от истока до устья (а в иных местах подолгу живший) автор книги рассказал много интересного об этой трехтысячекилометровой реке.